Таково это поистине замечательное резюме уроков 48-го года, сделанное выходцем из Саратовской глуши, за тысячи верст от поля битвы, по скудным сведениям, почерпнутым из лживых сообщений буржуазной печати. Не в том дело, что он переоценил «величие» Роллена и учение Л. Блана; замечательно то, что этот двадцатилетний студент российского императорского университета нашел для уяснения смысла великих классовых боев 48-го года формулировки более точные и более глубокие, чем те, которых он почитал тогда своими учителями. Ни доктринерский социалист, противник классовой борьбы — Блан, ни Тем паче сладенькая копия классических якобинцев XVIII века Ледрю-Роллен никогда не были способны сделать из событий, участниками которых они были, тех глубоких выводов, которые сделал Чернышевский. Из русских же людей так чувствовал и писал в те дни лишь один, Герцен и как раз в самом революционном по мысли и духу из всего когда-либо написанного им, р книге «С того берега».
Под влиянием этих событий в Чернышевском пробуждается и растет мысль о целесообразности самых решительный революционных методов. «Несколько подобных вещей, как решение Национального собрания о Луи Блане и Коссидьере, заставит меня оставить мое убеждение, что не те теперь времена, как в 1793 году, когда казнили рее и всех» (Запись того же числа).
Любопытна, однако, для характеристики живших еще в сознании Чернышевского противоречий концовка этой записи. Революционнейшие выводы из революционных событий кончаются так: «Да, великую истину говорят Ледрю-Роллен и Луи Блан. — Не уничтожения собственности и семейства, а того, чтобы эти блага, теперь привилегия нескольких, расширились бы на всех. О, боже, дай победу истине! Да победит она!» Это поражает наш слух так же, как если бы мы нашли цитату из нагорной проповеди в заключительном абзаце «Коммунистического манифеста». Но этот призыв к богу помочь делу революции и социализма не случаен. Пишет ведь сын крестьянской России. Мы увидим еще, что он способен молиться за расстрелянного революционера и Христом обороняться против Гегеля.
Теперь буржуазия, как я увидел, решительно берет верх, но и то хорошо, что она берет верх, как хищница, а не как раньше — по закону: конечно хищение легче разрушить, чем закон… О господа! Вот как уже далеко зашли вы! Allez, allez toujours! (то есть продолжайте, продолжайте в том же духе)».