Черный жемчуг

– Надеюсь, что нет. Хотя сейчас нам придется несладко.

– Что вы хотели сделать? – еле слышно произнесла Аннунсиата.

Ральф покачал головой.

– Вам лучше не знать об этом. Нельзя впутывать вас в это дело. Ну, детка, поцелуйте меня и идите к себе. Я уже засыпаю.

Она наклонилась, чтобы прикоснуться к его щеке, но в последний момент Ральф повернул голову так, что их губы встретились. От этого поцелуя дрожь пробежала по всему телу Аннунсиаты, и она подумала, что еще никогда не испытывала такого приятного ощущения. Она поспешно отстранилась, высвободила руку и отошла от постели. Выходя, она заметила, что Мэри пристально смотрит на нее. Лицо Мэри никогда не казалось безмятежным, но в этот момент она смотрела на Аннунсиату со странным выражением – отчасти подозрительным, и отчасти – могло ли быть такое? – враждебным.

В маленькой комнате, где она спала, приезжая в дом Морлэндов, Аннунсиата еле держалась на ногах от усталости, пока Эллин раздевала ее. Кэти и Элизабет уже спали в дальнем углу комнаты, а Аннунсиата и Эллин стояли в небольшом пятне света единственной свечи, как на островке среди тьмы.

– Что хозяину было нужно от вас? – спросила Эллин, высвобождая руки девушки из рукавов платья. Ее голос был понижен до еле слышного шепота. – Он смотрел на вас так странно...

– Он поблагодарил меня за то, что я спасла ему жизнь, – ответила Аннунсиата.

– Спасли ему жизнь, ну и ну! Напрасно он так сказал. Вы и так хвастливы, так что не следовало давать вам повод для гордости.

– Я не горжусь этим, – устало проговорила Аннунсиата.

– Нет, гордитесь, и совсем забываете, как вели себя, как мчались куда-то ночью, как сумасшедший заяц...

Разговор превращался в обычный спор, и Аннунсиата едва не расплакалась.

– Он сказал, что найдет способ избавить меня от наказания, – в отчаянии произнесла она.

– Неужели он решил отменить вашу завтрашнюю порку? – ядовито поинтересовалась Эллин, но тут же пожалела о своих словах – ей самой было неприятно думать об этом. – Простите, мисс, что я сама не смогла заступиться за вас – только чтобы не сделать хуже, – продолжала она, высвобождая раненое плечо своей молодой хозяйки, – в конце концов, ваша рука – достаточное наказание за эту выходку. Хозяин пообещал заступиться за вас перед матерью?

– Нет, – быстро сказала Аннунсиата. – Я бы не разрешила ему – это было бы слишком стыдно.

– Ну ладно, как хотите, – примирительно заметила Эллин. Ей пришлось много повозиться, одевая хозяйку в ночную рубашку, так как Аннунсиата совершенно не могла поднять правую руку. Наконец с переодеванием было покончено, и Эллин уложила хозяйку в постель, укрыла ее и заботливо подоткнула одеяло. – А теперь засыпайте, детка, да благословит вас Господь. Вы слишком хороши для любого мужчины, что бы я ни говорила, и даже если мастер Кит сможет жениться на вас, он не достоин вас – я всегда была уверена в этом.

Она внезапно замолчала. Последовала напряженная пауза, во время которой Аннунсиата широко открытыми глазами в изумлении глядела на свою няню.

– Что ты хочешь этим сказать, Эллин?

– Ничего, ровным счетом ничего.

– Почему ты сказала «если Кит сможет жениться на вас»? – Эллин прикусила губу, а Аннунсиата настойчиво продолжала: – Я не отпущу тебя, пока ты не объяснишь все. Ну, Эллин, милочка, что это значит? Расскажи своей девочке.

Эллин присела на край постели.

– У вас не только настырный нрав, но и медовый язычок! Хорошо, я скажу, потому что вам надо знать об этом. Только не проболтайтесь ни своей матушке, ни кому-нибудь другому.

– Обещаю!

– Мистер Кит не может жениться на вас, а вы не можете выйти за него замуж, потому что вы брат и сестра.

Аннунсиата уставилась на нее непонимающим взглядом.

– Не может быть... Кит и я? Что ты сказала?..

– Подумайте сами, мисс.

– Ты хочешь сказать, у нас был один отец? Отец Кита – мой отец?

– Вот именно. Но помните, это тайна. Я только подумала, что вам надо узнать об этом, пока вы не успели влюбиться в Кита.

– Но откуда ты узнала? – наконец смогла вымолвить Аннунсиата.

– Когда ваша мать была девушкой, она любила его так сильно, что больше никого не смогла полюбить за всю свою жизнь.

– И это все? – недоумевала Аннунсиата.

– Этого достаточно. Неужели ваша мать смогла бы жить с мужчиной, которого она не любит? Но есть и еще кое-что...

– Да говори же!

– В ночь, когда ваша мать понесла, в доме был отец Кита. Он и ваша мать долго оставались вдвоем. Потому-то ваша мать и объявила, что вы выйдете замуж за Кита, – чтобы никто не заподозрил, что его отец был вашим отцом. Ваша мать никогда не говорила об этом – если бы родственники догадались о чем-нибудь, сплетни начали бы расти, как снежный ком.

Задумавшись, Аннунсиата поняла, что это правда. Она долго глядела на Эллин своими черными глубокими глазами.

– Значит, Кит мой брат? – наконец прошептала она. – Этому невозможно поверить.

В ее усталой голове промелькнули воспоминания о том, как они с Китом росли, и собственное удивление, почему она так и не смогла полюбить Кита, как будущего мужа.