Черный завет

Пещера неожиданно оказалась большой. Гулкое эхо, отвыкшее от человеческой речи, с удовольствием развлекалось с новой игрушкой. В стенах пещеры обнаружились ниши, покрытые травой, превращенной временем в труху. Кострище, в котором много лет не разводили огня. Здесь останавливались люди, но давно. Очень давно.

Доната долго бродила по пещере, вздымая горящую ветку повыше. В пляске теней ей чудились на стенах забытые письмена и рисунки. Она не могла успокоиться, снедаемая завистью к давно ушедшим временам. Когда Лес принадлежал Кошкам, а все остальное – людям. Когда обидеть Кошку значило досадить Лесному Деду. Да и сам Дед считался равным Отцу Света. С тех пор многое изменилось. К лучшему ли? Доната не знала. Ей не с чем было сравнивать.

Ладимир ворочался, подкладывая в угасающий огонь все новые сухие корни плюща, которые он заранее нарубил маленьким топориком. Потом Доната услышала, как он поднялся и, отодвинув занавес из плюща, вышел из пещеры. Он долго стоял на площадке, время от времени глубоко вздыхая.

Сытый желудок молчал, переваривая остатки козьего мяса, и Донату потянуло в сон. Но заснуть в то время, как Ладимир зорким соколом вглядывается вдаль, ей не позволяла совесть.

– Эй, – окликнула она после того, как вздох по лучился особенно шумным.

– Да, – он вошел в пещеру, но садиться не стал погруженный в собственные мысли.

– Я все думаю, этой дорогой наверное пользовались когда-то? Отчего же сейчас стало не до нее?

– Пользовались. Там на севере, за горами, жили северные люди. По сути, мы все – выходцы из северных земель. Они были огромными и сильными. А мы – те, кто подались на юг, стали слабыми и изнеженными. Но долгое время мы торговали друг с другом. Вот здесь и проходил Северный путь.

– А почему сейчас не торгуем?

– Считается, что северяне вымерли. Отец рассказывал, что много лет назад зимы стояли долгие и суровые. Вот и заглох путь. Есть простая дорога, через Гранд, там все ходят. Это мы после перевала на юг повернем, а дорога там круто на север поворачивает… Уже в никуда.

Донате стало не по себе от дороги, которая ведет в никуда. Но огонь, получив щедрую порцию веток, затрещал так весело, а глаза Ладимира светились такой теплотой, что она и не заметила, как уснула.

Проснулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Доната открыла глаза. Прямо перед ней склонилось тревожное лицо спутника.

– Не шуми, – тихо сказал он. По его глазам заметно было, что дело плохо.

– Охотники? – произнесла она, боясь услышать ответ.

Ладимир кивнул. Вопреки ожиданиям, она не испугалась. Торопливо пристегнув к талии пояс с ножами, девушка была готова к бою.

– Сколько?

– Я видел шестерых.

– Шестеро – это не так уж и много, – храбро сказала она.

– Вот это меня и пугает. Лесника не видно, но он может быть где угодно.

Доната не сдержала невольную дрожь.

– А как он… Кто он? Это… человек?

– Нет. Это не человек. Эх, – он стиснул с досады зубы, – не взял с собой лука, не хотел лишнюю тяжесть в дорогу брать. Ладно… Там тропа узкая, попробуем. Ты сиди здесь. Я сказал, – он пресек ее попытку возразить. – Лесник не за мной – за тобой послан. Но его дело – найти, жрать он тебя не будет. Иначе, кто бы платил ему за работу? Значит, сделаем так – явится Лесник… Не знаю, что и делать. Не знаю. Но у тебя есть опыт общения с Отверженными. А я пока займусь охотниками. А не получится – конец все равно один.

Ладимир достал из ножен меч и перехватил удобнее.

– Хорошо, что не остались ночевать в долине. Пощелкали бы они нас там, как цыплят. А так – поживем еще.

Ладимир ушел. И без него стало так тихо, что даже эхо, лишившись любимой игрушки, не спешило развлекаться звуком осторожных шагов Донаты.

Она застегнула куртку, проверила, удобно ли расположен пояс, и взвесила в руке тяжелый нож. Пусть Ладимир приказывает кому угодно, только она в приказах не нуждается. И вправе сама решать, когда ей выйти и постоять за свою жизнь, и за чужую. В конце концов, у нее свой счет к охотникам имеется – за деда Селивана.

Она подходила к занавесу из плюща, закрывающего вход, когда, разрывая сухие корни, в пещеру стремительно втянулось гибкое тело. Еще не соображая, что делает, Доната бросилась вглубь. У стены она развернулась, справедливо рассудив, что перед лицом неизвестной опасности защищенная спина не пометает.