Черный завет

– Вот там и жили мужчины, наделенные настоящей силой. Их называли Повелители демонов. На тайном обряде они вызывали из Иного мира демона, и если он оказывался слабее – покоряли его, и он им служил. И чем больше слуг было у Повелителя, тем он был сильнее. Что там произошло на самом деле, никто не знает. Но однажды главный Повелитель умер… Был убит… не знаю. Только вместо того, чтобы погибнуть вместе с хозяином, его слуги вырвались на свободу. И лет… может, пятнадцать назад, или больше, я совсем маленьким был, демоны разлетелись по свету. Если в деревнях с одним таким выродком знахарка справлялась, то городу досталось больше того. В Гранде до сих пор об этом легенды ходят. И вот тогда этот колдун и вызвался помочь. Сказал, избавлю вас от напасти. И, действительно, избавил – всех демонов себе забрал. Город радовался – его тут на руках носили.

– А эти, – не удержалась она, – люди, которых он от демонов избавил, живы остались?

– Ты что? – он посмотрел на нее, как на больную. – Когда демон завладевает человеком – душа погибает. А стоит от демона избавиться – от человека только пустая оболочка остается. Умерли, конечно.

«Умерли, конечно». Доната прикусила губу. Демон убивает человека и вселяется в его тело. В таком случае, конечно, человек умрет, стоит лишить его демона. Но в том-то и дело, что никто о таком и не слыхивал, чтобы в одном теле уживались и человек, и демон! Но ведь живут же они с черной стервой не пересекаясь, и что? Вытащи из нее эту гадину – и одной чудесно будет! Зачем ей умирать?

Это объяснение успокоило, но ненадолго. Тревога сидела в сердце занозой. Колдун правды не скажет, как не проси. Доната от злости скрипнула зубами. Но ведь может избавить ее от черной напасти – может!

Стоит рискнуть. И она рискнет. Если ее не смогла убить черная дрянь, то, наверное, этого не сможет сделать и колдун. Оставалось надеяться, что не сможет.

– …Демоны в нем и не удержались. Однажды ночью вырвались на свободу, и в городе началась Кровавая ночь. Не любят о ней вспоминать, – Ладимир говорил тихо, и из-за шума в зале Донате приходилось прислушиваться. – Город утонул в крови. Каждый десятый погиб. Не было семьи, где кто-нибудь не пострадал бы от демонов. Пока губернатор посылал за знахарками из близлежащих деревень, пока их всех собрали, пока суть да дело… Ужас, что было. Мне отец такие страсти рассказывал… И, конечно, как только город избавился от нашествия, первым делом взялись за… него. Окружили замок и сожгли. Досталось и той деревне, что рядом была. Тоже сожгли, под горячую руку. Потом поговаривать стали, что выжил колдун. Страсти утихли. Глаза закрывают на то, что шастать к нему стали. Кто силу мужскую попросит, кто родственников на тот свет отправить, чтобы не болтали перед смертью. А кто вообще, от Истины избавиться.

Доната вскинула удивленные глаза.

– И избавились?

– Сейчас тебе, – усмехнулся Ладимир. – Многие к нему ходили, а тот подлец прямо так и сказал: могу, говорит, от Истины избавить, только вместе с жизнью. Потому что против Истины, как известно…

Угрозу Доната почувствовала нутром. Вдруг шумно стукнуло сердце и оборвалось вниз. Воздух сгустился, а свечи полыхнули коротким ослепительным светом. Еще не понимая, что происходит и откуда ждать опасности, она схватила первое, что попалось под руку: столовый нож, которым отделяла куски мяса.

– Вот где встретиться довелось, – перед их столом, выпучив белые от ненависти глаза, во весь свой немалый рост возвышался Вукол. Тот самый, кто после смерти матери надел на нее железный ошейник. Он навис над столом, сверля Донату пронзительным взглядом. – Вот ты где, кошачье отродье! А мы весь лес обыскали. Ну теперь, сука, не уйдешь!

Он угрожал ей словами. Он не потрудился, направляясь к ее столику, захватить с собой оружия, памятуя о том, какой беспомощной она была после кончины матери.

– Ну, ничего, теперь не только на костер, с живой с тебя шкуру спущу, за все мучения наши ответишь, – с этими словами он машинально перевел взгляд на Ладимира, сидящего напротив. Глаза Вукола округлились. – Влад! Ты… как… мы…. – потом он опять посмотрел на Донату, – околдовала, сука. Мок…!

Дожидаться, пока он заорет во всю мощь, Доната не стала. Его пронзительный вскрик захлебнулся от боли. Столовый нож, намертво припечатал руку – точно вошел в середину кисти.

Доната ни на миг не усомнилась в том, что Ладимир останется на ее стороне. Мир, в котором Ладимир хватал бы ее за волосы и с гордостью победителя бросал под ноги озверевшей толпе – не имел смысла. Во всяком случае, жить в таком мире Донате не стоило.

Пять кружек пива сказались на реакции Ладимира. Когда он вскочил, Доната уже с отчаянием поняла, что выход перекрыт: у дверей толпился народ. Она заметила возбужденное лицо Мокия, и еще какие-то смутно знакомые лица. Возле стойки, у черного хода тоже стояли несколько человек, наблюдающих за развитием событий.

– Кошачье отродье! – радостный крик прокатился по залу, будоража собравшийся народ. – Держи ее!