Черный завет

– …будет разветвляться, и не раз, – глухо, как сквозь слой войлока, донеслись до нее слова. – Надо каждый раз выбирать тот, что левее. Тогда не заблудимся.

Он оказался прав. Вскоре основной ход разветвлялся тремя новыми отростками. Памятуя о сказанном, Доната, идущая первой, повернула в левый. Потом было еще одно ответвление. Потом еще одно. Потом она сбилась со счета, выбирая очередной ход. Подземный ход ветвился, как ствол молодого деревца, после засухи получивший долгожданную влагу.

Тишина, вдоволь насытившись звуком их шагов, отступила, и Доната с удовольствием слушала, как позади не только топает, но и сопит Ладимир. Свеча в его руке, поднятая на высоту роста, ровно освещала близкое пространство. Доната совершенно успокоилась.

Обо всех страстях, с которыми предстояло столкнуться в следующем переходе, Ладимир предупреждал заранее.

– Не пугайся, там скелет лежит. Видно, не повезло мужику.

Доната остановилась от мысли, что пришла в голову.

– Сколько раз ты был здесь? – с опозданием обернулась она.

– Один. Вчера. Не мог же я вести тебя туда, не зная дороги, – просто ответил он. И сделал движение, приглашая ее следовать дальше. Она с содроганием подумала о том, что он, так же как те люди, лишенные человеческого подобия стараниями крысиных челюстей, мог заблудиться и блуждать в подземных переходах, постепенно сходя с ума от голода и страха.

– Но… Ладимир, – она споткнулась в словах, – я… ты же мог…

– Мог, мог, – он зло сорвался. – Иди вперед, Доната. Или ты передумала, и тебе этот колдун даром не нужен?

Но его злость возымела обратный эффект. Сердце Донаты дрогнуло от жалости. Неужели, неужели все его поступки – благодарность? И не перевесила еще та благодарность чашу весов, на которой лежало давнее спасение от зубов матери?

Переступая через скелет, блестевший обнаженным от кожного покрова черепом в свете, отброшенном свечой, Доната раз и навсегда запретила себе думать об этом. Принимая из рук доброго человека кусок хлеба, не будешь дотошно его расспрашивать, а на какие деньги он его купил?

Находясь под впечатлением принятого решения, она и не заметила, как очередной левый ход вывел ее к такому же узкому выходу.

Ночь дышала свежестью после душного, пропитанного страхом подземелья.

– Дальше пойдешь одна, – в темноте глаза Ладимира блеснули, поймав свет Селии. – Так надо. Я расскажу, куда.

С подсказки Доната без труда отыскала заброшенный дом… или замок колдуна. Пришлось, правда, пробежаться по ровной как дорожное полотно тропинке, ведущей вдоль реки мимо мертвых, покинутых крестьянских домов. Деревня пустовала давно. Покосилась щербатая изгородь, выставив напоказ то, что призвана была скрывать: бесстыдно разинутые окна, лишенные ставень, черные провалы дверей да рухнувшие крыши.

Доната бежала мимо, лишая себя возможности рассмотреть остов давно умершего мертвеца. Ток крови разогнал страх, и жалобный, заунывный скрип колодезного журавля показался ей криком ночной птицы. Она сама летела как птица, наслаждаясь давно забытым чувством полета, и остановилась только, уткнувшись носом в каменную стену, огораживающую то ли дом, то ли замок. Встала как вкопанная, и запоздало удивилась, что не споткнулась в темноте на незнакомой дороге, не скатилась с обрывистого берега к реке, пожиная неизбежные плоды безрассудства: сломанные руки и ноги.

Держась рукой за крепкую еще стену, она пошла вдоль нее, пробираясь сквозь кусты, жавшиеся к камням, как малолетние дети к матери. Но отходить в сторону, огибая колючие ветви, она не спешила, боясь в темноте упустить из виду стену, порой сплошь скрытую в густой листве.

Как Ладимир и предупреждал, она прошла тайную дверцу в стене и столкнувшись с неожиданным препятствием: развесистым дубом, остановилась. Разглядев в темноте, как мощные ветви впились в стену, разрывая каменную кладку, Доната подавила острое желание как ступеньками воспользоваться стволом с глубокими поперечными трещинами и перебраться на другую сторону.

– Увидишь дуб, который не обойти, вернись назад, там рядом будет потайная дверь, – предупреждал ее Ладимир. – Помни, возвращаться туда у меня нет ни малейшего желания.

Доната послушно вернулась назад и тут же нашла дверцу. Теперь понятно, почему она не сразу заметила ее. Она держалась рукой на уровне своего роста, а дверь, обитая железом, была ниже плеча.

Ожидая пронзительного, будоражащего душу скрипа давно не мазаных петель, она прониклась невольным уважением к хозяину: надо же, ни скрип, ни шорох не потревожил ночную тишину!

Пригнувшись, Доната шагнула на запретную землю. И остановилась, унимая сильно бьющееся сердце. Она ждала, что с ней сразу же начнут происходить всяческие чудеса. Но время шло, а все оставалось по-прежнему.