Черный сорокопут. Дьявольский микроб

— Пудинг! Славный пудинг, сэр! — Он кивнул на облупленную эмалированную кастрюльку. — А здесь кофе. Очень славный кофе! — Он поклонился Мэри и исчез так же скоро, как и появился. Стоит ли добавлять, что крышка люка за ним захлопнулась.

Пудинг представлял собой неудобоваримое студенистое вещество, запахом и вкусом напоминавшее столярный клей. Употреблять этот пудинг в пищу можно было разве что под дулом пистолета. И все–таки кофе был еще ужасней. Тепловатая протухшая водица, процеженная через мешки из–под цемента. Другие сравнения как–то не идут в голову.

— Они, наверное, хотят нас отравить? — спросила Мэри.

— Исключено. Во–первых, никто не станет есть такую дрянь. Во всяком случае, ни один европеец. По полинезийским меркам, это блюдо, впрочем, может считаться деликатесом вроде икры. Но мы постараемся обеспечить себе завтрак на свой вкус. — Я замолчал, присматриваясь к ящику, нависшему над подносом. — Черт меня побери! Зря, что ли, я мозолил себе этим ящиком спину целую ночь.

— Можно подумать, у тебя глаза на затылке, — рассудительно заметила она.

Я не отвечал. Я включил фонарик и принялся инспектировать дюймовые щеди ящика.

— По–моему, это лимонадные бутылки.

— И по–моему, тоже. Но как насчет совести? Не замучит она тебя? Как–никак покушение на имущество капитана Флекка, — деликатно поинтересовалась она.

Я ухмыльнулся, пустил в ход свою дубинку «смерть крысам», отодрал верхнюю планку, извлек из ящика буылку и галантно вручил ее Мэри.

— Отведай. Наверное, контрабандный джин для туземцев.

Но нет, в бутылке оказался лимонный сок, причем отменный. Но заменить завтрак он не мог. Поэтому я сбросил пиджак и принялся за исследование трюма.

Создавалось впечатление, что капитан Флекк специализируется на невинной торговле пищевыми продуктами. Многие и многие ящики по обе стороны от прохода были битком набиты всяческой снедью и напитками: мясом, фруктами, соками. По–видимому, этот товар загрузили на одном из больших островов еще до копры. Но капитан Флекк не казался предрасположенным к невинным занятиям.

Позавтракал я солониной с грушами. Мэри взирала на меня с содроганием. А затем стал изучать ящики, расположенные поближе к бортам. Увы, без особого успеха. В отличие от продуктовых, эти ящики были надежно и прочно окантованы планками, привинченными таким образом, что развести их наскоро не представлялось возможным. Правда, две планки, поближе к лимонному соку, болтались. Я высветил лучом фонарика их верхушки. Ни шарниров, скрепляющих доски с бортами, ни петель. На древесине запечатлены очертания гаек, и они совсем свежие, не успели потемнеть. Значит, петли сорваны недавно. Я постарался развести планки пошире и чуть не свернул себе шею, сдвинув верхний ящик на себя. Говорить об этом столь же легко, сколь трудна была сама операция: ящики–то тяжелые, а шхуну в это время болтало крепко. Но в конечном счете я добился своего: опустил ящик на платформу, служившую нам в прошлую ночь ложем.

Ящик был скромных размеров: два фута в длину, восемнадцать дюймов в ширину, один фут в высоту. Промасленная сосна. Все четыре угла крышки мечены клеймом королевского флота. Трафарет на торце, наполовину перечеркнутый черной линией, гласил: «Оружие морской авиации». Пониже: «Спиртовые компасы», а еще ниже: «Излишки. Разрешено списать». И оттиск короны, весьма официальный по внешности. Я не без труда отодрал крышку и убедился: надписи не лгут. Шесть спиртовых компасов, обложенных соломой.

— Все в полном порядке, — сказал я. — Подобные трафареты мне встречались раныде. Термин «излишки» — это флотский синоним другого термина: «устарело». Но штатским покупателям он нравится больше и позволяет заламывать цену повыше.

— Может, капитан Флекк распространяет избыточные накопления бывшего правительства. Или свои избыточные накопления, — скептически заметила Мэри, — Ачто еще у него имеется в других ящиках?

Я снял другой ящик. На нем значилось: «Бинокли», и содержал он бинокли. На следующем яшике опять–таки стояла марка морской авиации и штамп: «Надувные спасательные пояса». И снова все было без обмана: ярко–красные спасательные пояса, запас СО2 и желтые цилиндрики с ярлычком: «Репеллент против акул».

— Мы тратим время впустую, — сказал я. К этому моменту качка настолько усилилась, что доставать ящики и срывать с них крышки стало совершенно немыслимо. К тому же чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось в трюме. По моему лицу струился пот. — Обыкновенный торговец подержанными вещами.

— Торговцы подержанными вешами не похищают людей, — возразила она не без ехидцы. — Откроем еще один, всего один. Я чувствую, что в нем будет что–то необычное.

Я с трудом удержался, чтоб не сказать ей, что чувства, дескать, удел тех, кто не вкалывает до седьмого пота. Но за четвертым ящиком тем не менее полез, сократив высоту пирамиды еще на сколько–то дюймов. Ящик как ящик. Штампы на списание, аналогичные остальным. Содержимое заявлено так: «Запальные свечи».