Черный скоморох

Значит, можно ожидать здесь Семерлинга с часу на час. Просвещеннейший Пигал очень хорошо знал своего ненадежного друга. Кентавр умен и самоуверен, настолько самоуверен, что подчас ни в грош не ставит умственные способности окружающих. Преследует он свои цели или действует в соответствии с рекомендациями Высшего Совета, но в любом случае кентавр попытается привлечь Пигала на свою сторону.

Андрей Ибсянин все-таки отыскал свою несравненную. И, надо сказать, брюнетка Хелена была как две капли воды похожа на свою реланскую копию. А это могло означать только одно: князь Тимерийский был на Весте не только десять лет тому назад, но и совсем недавно. Во всяком случае, Хелена с тех пор не успела измениться.

– Мы ошиблись, магистр,– сказал ибсянин.– Несравненные не были плодом нашего с Феликсом воображения. Они были воспоминаниями князя Тимерийского.

– А почему девушка сказала, что ее планета называется Релан? – с сомнением покачал головой Феликс.– Логичнее было бы назвать планету Вестой.

– Это только в том случае, если бы мысли реланской Хелены были отражением мыслей Хелены настоящей. Но у реланских Хелены и Милены не могло быть в голове мыслей и знаний, не сопряженных так или иначе с мыслями и знаниями князя Тимерийского.

С этим спорить было трудно, однако Пигалу Сиринскому стало жутковато от догадки, что свихнувшийся князь, взрывая голубые замки, оставляет на планетах материализованный слепок своей черной души. Не исключено, что существуют не только копии несравненных, но и копии Пигала Сиринского, начиненные безумствами князя Тимерийского. Последнее особенно неприятно.

У просвещеннейшего магистра от всех этих треволнений стала пухнуть голова. Если Пигал проболтается на дороге гельфов еще месяц, то у него появятся шансы тронуться умом вслед за Чернопалым.

– Релан – это замок,– сказала молчавшая до сих пор Хелена.– Только не голубой, а очень старый. Князь Тимерийский в последний свой приезд спрашивал о нем у отца. По преданию, этот замок был резиденцией Вэла Великого и именно оттуда император гельфов отправился в свой последний поход.

Глаза у подлинной Хелены были куда смышленее, чем у ее тезки на Релане. Надо полагать, ибсянскому чародею не придет на ум разрушать этот хрупкий сосуд добродетели. Ну а в остальном приходилось полагаться только на скромность местных девушек, которые, надо полагать, не в первую же ночь вешаются на шею своим кавалерам.

– А давно был в вашем замке князь? – спросил Пигал у Хелены.

– Месяц назад.

Все сходится: именно месяц назад и появились на картах четырехрукие монстры. Три недели понадобилось Пигалу, чтобы согласовать все вопросы в Высшем Совете, а дней десять назад он послал Лулу за братьями на далекую Либию. Но при чем здесь замок Релан? Что мог обнаружить в старых развалинах Чернопалый? Что его так взволновало?

Какая все-таки жалость, что Пигал Сиринский не родился шестиглавым, как дракон Сюзи. А одной головы магистру было мало, чтобы разобраться в игре, которую вели друг с другом или с судьбой, а может быть, с неведомыми силами кентавр Семерлинг и князь Тимерийский.

Несравненная Хелена пригласила гостей к столу. Просвещеннейший магистр не возражал, ему нравилась местная кухня. А что касается молодых людей, то они никогда не страдали отсутствием аппетита.

– Я считаю, что засиживаться здесь нельзя,– сказал Феликс.– Надо отправляться в столицу и брать императорский дворец.

Просвещеннейший Пигал едва не захлебнулся вестианским вином.

– Ну что за люди, в самом деле, одно только буйство на уме!

– Позвольте, магистр,– возмутился Феликс.– При чем здесь буйство?! Этот негодяй Ках захватил не только трон, но и наших с Птахом несравненных. А я горю желанием обнять свою Милену.

– Думаю, что вам никуда не придется ехать,– прокашлялся наконец магистр.– Не пройдет и часа, как здесь будет самозваный император Ках со своей армией.

– Вы ошибаетесь, просвещеннейший,– сказал Птах, глядя с усмешкой на вбежавшего в зал дворецкого.– Кажется, нас уже обложили со всех сторон.

По словам преданного слуги барона Лузара, под командованием самозваного императора было никак не менее десяти тысяч воинов.

– Надеюсь, эти господа не воображают, что нас можно взять голыми руками? – вскинул бровь Феликс.– Мне бы не хотелось взрывать замок. Согласитесь, магистр, если все четыре слезы Сагкха сработают одновременно, то мы с вами будем наблюдать феерическое зрелище.

Пигал нисколько не сомневался, что буйные дети проклятого князя способны на многое. Но будем надеяться, что кентавр Семерлинг объяснит самозванцу Каху, с кем ему предстоит иметь дело.

– Мы не сомневаемся в вашем уме, просвещеннейший,– вкрадчиво сказал Феликс.– Но что касается меня, то я очень сомневаюсь в вашей честности. У меня есть все основания полагать, что именно вы вызвали на Весту кентавра Семерлинга, для того чтобы он приготовил для нас ловушку.

– Человек молодой,– вскинулся Пигал,– как смеете вы мне, члену Высшего Совета, предъявлять подобные обвинения?

– Ты, Феликс, зарвался,– нахмурилась Лулу.– Всем известно, что просвещеннейший Пигал честнейший человек!