Черный риэлтер

Дверь, только прикрытая майором, снова открылась, и в комнату решительно вошла красивая девушка лет двадцати пяти, в кожаном плаще, с непокрытой головой. Она была классической брюнеткой, с черными глазами, с очень черными же волосами, и ярко накрашенными губами. Все это еще больше подчеркивалось природной белизной лица. Ольга Леонидовна Малиновская, старший следователь прокуратуры, и исполняющая обязанности заместителя городского прокурора, в последнее время отошла от традиции обильно выделять свои глаза тенями, и только чуть подводила глаза карандашом и красила ресницы. Это было не прихотью моды, а результатом критики ее гражданского мужа, майора милиции Юрия Астафьева. Но и без этого на ее лице невозможно было не задержать взгляд.

— Доброе утро, Ольга Леонидовна, — поздоровался с ней Колодников.

— Доброе утро, Андрей Викторович. Ну, что тут у вас хорошего?

— Да, что тут у нас может быть хорошего, в первый день зимы? Одно и то же — труп, и никакой романтики. Алкаш ночью выпал из окна. Честно говоря, я бы такой факт только приветствовал. Хватит коптить небо, если от него пользы никакой, только вред.

Ольга была с ним не согласна.

— Ну, это вы уже загнули, господин майор. А как же такое понятие как гуманизм?

Но Андрей сегодня был настроен пессимистично.

— Гуманней будет пристрелить всех этих алкашей и наркоманов, гуманней и для них, чтобы они так не мучались, и для всех остальных, нормальных людей. Прикиньте, сколько квартир тогда освободится, сколько денег, что государство платило этим "алкоголикам в законе", всем этим молодым кривовским пенсионерам, которые оттарабанили на вредном производстве десять лет, и в пятьдесят уже на пенсии, — он потряс паспортом покойного, — сколько их останется в казне. А в пятьдесят два они кидаются с балкона по причине беспробудной пьянки. Да и нам, нам тогда столько работать не придеться выполнять. Все преступления сократятся процентов на семьдесят.

— Надо внести проект этого закона в госдуму, — со смехом предложил Шаврин.

— Ага, постарайся, Лёшка, донеси его до народных избранников, — согласился Колодников.

— А что, девять грамм в голову это гуманней, чем медленное повышение квартплаты, платы за свет и газ, — снова поддел Алексей.

Этот ни к чему не обязывающий ментовский треп был прерван неуместным, не по делу и времени заливистым смехом. Смеялся криминалист.

— Нет, это ж надо, а?! — воскликнул он, отсмеявшись.

— Что такое, Игорек, что такого нашел смешного? — подошел поближе к столу Андрей.

— Забавный этот ваш мужичок. Похоже, прежде чем выпрыгнуть с балкона, он очень тщательно вымыл и бутылку, и стакан. Ни одного отпечатка на посуде, и даже запаха спиртного нет.

Все четверо переглянулись.

— Да, это уже интересно, — протянул Колодников.

В это время снова открылась дверь, и вошел Павел Зудов, оперативник почти двухметрового роста, с большой, весьма соответствующей его торсу головой. Классическими чертами лица Павел походил на мифического нибелунга. Зато голос у него был необычно грудной, в интонациях похожий чем-то на женский. Он кивнул головой Малиновской, и заявил: — Соседка напротив, из сорок второй квартиры, говорит, что к Паршину в последнее время часто приезжали двое: черноволосая женщина лет тридцати, и очень высокий мужчина лет сорока пяти. Приходили к нему с пакетами, уходили пустые. Раз она видела, что они его сажали в машину, куда-то отвозили.

— Да, вон, в кухне бутылок двадцать из-под этой паленой, осетинской водки, — сообщил Шаврин.

— Это не Сонька ли Зубаревская тут у нас побывала? — предположил Колодников.

— Похоже, что она, — согласилась Малиновская. — Уж очень она похожа по всем приметам.

— Она-она, — подтвердил Зудов. — Старушка запомнила и машину, кофейного цвета «Жигули». Как я понял — шестой модели.

— Ну, что ж, может хоть в этот раз удастся прищемить ей хвост? — размечтался Колодников. — Обязательно нужно отправить анализы этого прыгуна на гистологию. Что-то мне кажется, не зря они тут посуду помыли.

ГЛАВА 2