Черный Принц

Как только наследник появился на свет, фрейлина королевы Кэтрин Монтекьют спешно отправила гонцов — одного к королю, другого к номинальному главе регентского совета Генри Ланкастерскому[7]. Получив ожидаемое, но от того не менее желанное известие, молодой король не скрывал своей радости. Он отдал приказ щедро наградить посланника: «Пожаловать Томасу Прайору, королевскому йомену, за радостные новости о рождении Эдуарда, первородного сына короля, ежегодный пенсион в 40 марок из казначейства пожизненно, либо пока он не получит равноценные земельные владения или ренту»².

Пришёл в восторг от сообщения и граф Ланкастерский, пожаловавший прибывшему к нему гонцу Питеру Эктону ежегодный пенсион в 10 марок за весть о рождении законного наследника трона. Слух об этом знаменательном событии мгновенно облетел всю Англию, несмотря на то, что в те времена новости доходили до отдалённых уголков страны с большим опозданием, если вообще доходили. Во всех церквах звонили колокола, а священники возносили благодарственные молитвы Господу.

Крестным отцом мальчика стал тот самый Генри де Бергерш, епископ Линкольнский, который в своё время поддержал бунт Роджера Мортимера и Изабеллы, за что получил от фаворита важнейший пост лорда верховного канцлера Англии. Однако симпатии опытного государственного деятеля были на стороне юного короля Эдуарда III и его семейства, а не всесильного временщика графа Марчского.

Малыш рос здоровым и крепким, поэтому современники не сомневались, что королева Филиппа сама кормила сына грудью — существовало поверье, что силу ребёнок получает с материнским молоком. Однако вернее будет предположить, что своим завидным здоровьем Эдуард Вудстокский был обязан генам предков, поскольку Филиппа сына не вскармливала, да и не собиралась этого делать. В Оксфорд, находившийся всего в 15 километрах от Вудстока, послали за кормилицей для младенца, а также за нянькой, которая должна была качать его колыбель. Это доподлинно известно из более поздних бухгалтерских записей в расходной книге Эдуарда Вудстокского, щедро вознаградившего женщин за их заботы. Обе они получили пенсион: кормилица Джоанна из Оксфорда в размере 10 фунтов в год, а нянька Матильда Пламптон — шесть фунтов, 13 шиллингов и четыре пенса. Но и после этого принц, умевший на деле доказывать благодарность верным слугам, не забывал про своих первых служанок, время от времени отправляя им щедрые подарки. Например, в 1357 году им было отдано следующее распоряжение: «Приказ Генри Блейкборну, клерку и казначею двора принца, проследить, чтобы бочка вина была доставлена Джоанне из Оксфорда, когда-то кормилице принца, в качестве дара от принца»³.

С момента своего рождения мальчик считался графом Честерским. Таков был титул старшего сына короля Англии в течение почти ста лет — с тех пор как король Генри III Уинчестерский[8] пожаловал им своего наследника. Графство, расположенное на северо-западе страны, издревле пользовалось привилегиями палатината, то есть представляло собой практически независимую область, владелец которой обладал в её пределах властью, равной королевской. Эта земля была населена воинственными жителями, закалёнными многовековой борьбой с соседними валлийскими племенами. Много выходцев из графства подвизалось впоследствии при дворе принца, составляя значительную часть его дружины. Чеширцами были соратники и самые доверенные слуги принца — профессиональные воины Хью Калвели и Роберт Ноллз, а также будущий сенешаль Руэрга сэр Томас Уэтенхолл. Именно в этом графстве Эдуард набирал свои экспедиционные отряды для нескольких кампаний.

Но всё это было делом будущего. А пока до своего совершеннолетия мальчик не имел права даже самостоятельно управлять землями и получать с них доходы. Королевский совет назначил арендатора, который взял на себя заботы об имуществе графа Честерского и выплачивал ему содержание, покрывавшее личные расходы графа и его придворных: «Пожалована на содержание двора Эдуарда, королевского сына, ежегодная сумма в 500 марок из 1000 марок, выплачиваемых Оливером де Ингэмом, судьёй Честера, за аренду этого графства. Указанному Оливеру поручается выплатить их хранителю гардероба принца»⁴.

На самом деле, к тому времени Эдуард Вудстокский ещё не обзавёлся собственным двором — ведь он был несмышлёным грудным младенцем и находился на попечении матери, королевы Филиппы, которой и причиталась, вероятно, некоторая часть с доходов сына. Но, несмотря на свой возраст, малыш сразу после рождения начал оказывать серьёзнейшее влияние на развитие событий в Англии.