Черный Паук

Бригадир "поплыл", как нокаутированный боксер, грохнулся в газон на четвереньки и замер, пережидая боль и помутнение рассудка. Женщина, сама испугавшись, чего натворила, бросила бутылку и кинулась бежать. Но малорослый Хром подставил ногу, и она упала. Из корзины со звоном покатились банки, бутылки, вывалились бумажные свертки, хлюпнули молочные струйки. Тут же к лежащей женщине подскочил Фюрер и принялся с остервенением пинать. У прилавка поднялся визг, торговки заголосили. Фредик, не успевший к драке, немедленно кинулся на них, рассыпая пощечины и зуботычины. Торговки брызнули во все стороны.

Белый поплелся к своей машине, чтобы достать из аптечки бинт и вату. Ладонь, прикасавшаяся к липкому затылку, была в крови. Другая, которой обтирал лицо, – в кефире. Он сдержал клокотавшую ярость и не стал участвовать в избиении женщины. Черную работу делают черные люди, а он бригадир. Стоило только самому сунуться в грязное дело, как сразу получил по башке. Пусть теперь эту бабу запинают до смерти, он останется ни при чем. Даже не свидетель, а потерпевший!

Черная "девятка" неожиданно сорвалась с места, рыкнув мотором, и исчезла в темноте, оставив запах бензина и гари. Белый увял ещё больше. Чума уехал, не желая даже обругать напоследок. Ясно, что богатые киоски достанутся другому.

Навстречу ему медленно шел Мэйсон, неся раздутый полиэтиленовый мешок. Одной рукой он поддерживал его снизу, а другой держал за узел сверху. Осторожно подал Белому колеблющийся толстый пузырь, прозрачно отсвечивающий в рассеянном свете фонарей. И сразу стало понятно, почему так воняет бензином, – мешок был налит им под завязку.

– Смотри, чтоб в руках не лопнул, – Мэйсон передал мешок отпрянувшему было Белому. – Чума велел примерно наказать, чтобы остальным неповадно было. Иди давай, и линяем сразу.

– Мне, что ли, велел?

– А кому еще? – сразу полез буром Мэйсон. – Я со своими днем отпахал. Твоя смена, ты и коpячься. Кончай по-шустрому, и сваливаем.

Он развернулся и направился к "восьмерке" Белого. Тот тупо посмотрел вслед Мэйсону, потом до него дошла суть задания. Чтобы принять решение, ему понадобилось не больше трех секунд. Бригадир пошел впеpед, путаясь ногами в жесткой, полузасохшей траве, держа перед собой на вытянутых руках тяжелый, подрагивающий в такт шагам мешок.

Женщина лежала вниз лицом. Одежда была обсыпана сухой травой и всяким мусором. Испачканные волосы слиплись от грязи и крови в сосульки. Она хрипела, беспомощно шевелила пальцами откинутой в сторону, вывернутой руки. Голые ноги сплошь покрывали кроваво-черные синяки. Фюрер лениво пихал её в бок пыльным ботинком.

– Разбегайсь, – хрипло просипел Белый, громкой команды не получилось. – По домам все на хрен.

Он бросил мешок на спину избитой женщине. Полиэтилен лопнул по шву, и пять литров высокооктанового бензина хлынуло во все стороны, пропитывая одежду и землю. Белый отступил на шаг и, путаясь в кармане, вытащил спичечный коробок. Его трясло, как на морозе, первая спичка сломалась. Вторая зажглась не сразу. Пару секунд Белый смотрел на маленькое пламя безумными глазами, потом бросил спичку перед собой. Его обдало жаром, а резкий запах бензина перебило другим – тошнотворным запахом горящих волос и кожи…

* * *

Назойливое дребезжанье будильника разбудило Славку Пермякова. За окном едва брезжило. С трудом приходя в себя, пошлепал босиком в ванную. Даже не заметил поначалу, что дверь в комнату матери распахнута, а постель не смята. Видно, застряла до утра на своем чертовом рынке, изредка такое случалось. Славка неодобрительно относился к этой её ночной торговле. Он достаточно зарабатывал, да и она пенсию изрядную получала, как-никак почти двадцать лет на вредном производстве, в пятьдесят на заслуженный отдых отправилась со всеми ветеранскими льготами. Дурацкая эта торговля ей нужна исключительно для самоутверждения, чтобы чувствовать себя независимой хозяйкой, главой семьи, какой была много лет, пока Славка не стал самостоятельным.

В пять утра он сел на велосипед, поправил рюкзачок, подтянул лямки поплотней и закрутил педали. Хорошо гнать на велике по ещё не проснувшемуся городу. Воздух свежий, чистый, машин мало, светофоры мигают желтыми глазами в ночном режиме. Через полчаса Славка свернул за городом с шоссе на узкую асфальтированную дорогу и ещё через пять минут подкатил к проходной радиостанции. Громко свистнул, сбавляя скорость. Сонный охранник привычно нажал кнопку, железный щит ворот с жужжаньем и бряканьем отъехал в сторону, приоткрыв метровую щель. Славка налег на педали, проскакивая в узкий проход, на ходу помахал вахтерам и вывернул велосипед на узкую тропку, пересекающую антенное поле. Совсем уже рассвело, и вышки выступали из тумана, словно шеренга великанов. Красные огоньки на них поблекли и вдруг разом погасли. Значит, наступил световой день.