Черный отряд

Наш небольшой служебный Ил-108 уже обогнул полным кругом статую Свободы, и обернувшись по жесту Жанны, я увидел комплекс зданий штаб-квартиры ООН, мимо которого мы сейчас пролетали на довольно низкой высоте. Но и кроме здания ООН было на что посмотреть: остров Манхэттен был благополучным и ярким сеттльментом в центре крупного криминального гетто, от которого его отделяла река, КПП на мостах и вооруженная охрана миротворческих сил.

В этом мире Манхэттен не был плотно заставлен высотками — далеко не все здания восстановили после войны, и остров стал зеленой зоной, доступной для посещения лишь избранным.

Я только успел присмотреться к зеленым улицам и паркам, но в этот момент самолет лег на крыло и здания ООН вместе со всем зеленым Манхэттеном исчезли из вида. Еще пара поворотов, сложившихся в разворот, и мы наконец пошли на посадку.

Как я увидел на экране информационного табло в салоне, садились мы в аэропорту Ла-Гуардия. Этот аэропорт, находящийся на отдельном участке земли на побережье залива, был вынесенным за пределы острова частью сеттльмента «Зона Манхэттен», огороженной от жилых кварталов традиционным здесь забором четырехметровой высоты и простреливаемой полосой отчуждения.

Официально принимал аэропорт только рейсы международных делегаций, направляющихся на остров в свои миссии и представительства, или же визитеров штаб-квартиры ООН.

Когда мы приземлились, пока самолет рулил вокруг терминалов, Жанна ушла. Я во время рулежки с интересом смотрел по сторонам. Самолетов, несмотря на закрытый статус аэропорта, вокруг немало. Увидел даже несколько суборбитальных челноков в ливрее авиакомпаний разных стран. Заметил и раскраску космической авиации Аэрофлота, вот только название корабля не смог прочитать из-за дальности. А интересно было, тот ли это «Владимир Петляков», который меня из Флориды до Петрограда через половину мира за три часа доставил.

Остановился наш Ил-108 не у терминала. Встали мы на отдельной стояночной площадке, после чего уже привычно прямо к самолету подъехала машина. В этот раз с красными дипломатическими номерами, а не с синими служебными, с какими меня вчера по Питеру и Москве катали.

Кто бы мог подумать еще год назад (два если по календарю, хронологический год временна́я аномалия Осколков съела), что меня будут как особо важную персону возить между континентами специальными рейсами и прямо у трапа самолета встречать.

Жанна к моменту подачи машины вернулась. Она уже переоделась — в деловой костюм, причем кардинально сменив образ, дополнив его очками с простыми стеклами и портфелем для бумаг. Волосы Жанна стянула в тугой хвост, так что выглядела как самый настоящий секретарь-референт при исполнении.

Села она в машину на заднее сиденье вместе со мной — кроме водителя, больше никого в салоне не было. Но когда выехали из аэропорта по служебному проезду, к нам пристроились две полицейские машины сопровождения с мигающими проблесковыми маячками.

На приличной скорости мы выскочили на широкую и поднятую над улицами грязного гетто магистраль. Пейзажи снизу проносятся такие, что хоть кино снимай про постапокалипсис в странах третьего мира. В моем мире здесь вроде бы был вполне приличный район Куинс, где жили работавшие на Манхэттене белые воротнички, а в этом мире вот так.

Несколько минут езды, после чего мы подъехали к первому КПП. Проехали без досмотра, просто с остановкой перед шлагбаумом. Оказались на небольшом острове, также проскочили его по приподнятой широтной магистрали и подъехали ко второму КПП, уже перед мостом непосредственно на Манхеттен. Здесь также нас не проверяли, но снова последовала небольшая остановка перед шлагбаумом для визуального осмотра, после чего мы въехали на территорию благополучного оазиса сеттльмента.

А ничего здесь, симпатично — оглядывался я по сторонам на утопающие в зелени улочки, на которых размещались самые разнообразные здания. Почти все новострой, после ядерной бомбардировки здесь мало что уцелело. И еще меньше зданий восстанавливали, больше отстраивая новое.

Генассамблею ООН восстановили, а также несколько других зданий. Незнаковых зданий, максимально избегая символизма — речи о том, что восстанавливать небоскребы Эмпайр-стейт-билдинг или Рокфеллер-плаза, например, даже не шло. Как мне рассказала Жанна недавно, периодически начинаются общественные компании, но успех редко когда имеют.

Сейчас, например, президент САСШ вынес в ООН предложении о восстановлении Флэтайрон-билдинг, знаменитого здания-утюга, построенного на Манхэттене в начале двадцатого века. На волне воодушевления от новой жизни статуи Свободы, полагаю, так возбудился.

Пока я смотрел по сторонам, читая вывески и дорожные указатели на разных языках, мы уже приехали к внушительному зданию в стиле «сталинского ампира». Вот это точно новодел. Во двор заезжать не стали, высадили нас прямо у главного входа. Поднялись по широким ступеням крыльца, где я увидел примечательную вывеску: