Черный Маг Императора 7 (CИ)

— Вот я и спрашиваю, почему так решил? — в этот момент Василий Юрьевич прищурился и заинтересованно спросил. — Неужели девушку не стало жалко?

— Стало. Просто подумал, что перед этим нужно наставнику об этом сказать. Вдруг он не знает, что у девушки проклятье появилось. Да и потом… Не было у меня задачи с княжной разбираться. То, что сказали, я сделал, а остальное от меня не требовалось. Вдруг у Императора свои мысли по этому поводу. Мне показалось, что он умный человек.

— Похвально, — кивнул он. — Не знаю, правду ты мне говоришь сейчас или нет, но если причина только в этом, то я рад слышать твои слова. Ты производишь впечатление очень благоразумного молодого человека.

— Благодарю.

— Не стоит. Это ведь правда, разве нет? — я ничего не ответил, но мне было очень приятно слышать его слова, чего уж тут врать. — Чем собираешься заниматься на каникулах? Есть какие-нибудь планы?

Вообще-то, планов у меня целая гора с прицепом, вот только знать о них Голицыну, пожалуй, не следует. Не думаю, что нужно говорить о том, что я собираюсь в конце концов добыть третью часть Вороньего Амулета, а затем попытаться разгадать его секрет.

Потом еще Лазаревой со своим Атрибутом Распада неймется и Малахитовый Шепчущий Дом нас дожидается. Да и в Тенедоме меня заждались. Блин… Там еще учиться снова придется… Зараза…

— Кое-какие есть, Василий Юрьевич, — уклончиво ответил я. — До них ведь еще дожить нужно, до этих каникул. Экзаменов целая куча, да и вообще… Вы почему спрашиваете? Просто?

— Нет, не просто, — хмыкнул он. — Я вообще стараюсь просто так ничего не делать. Хочу тебе сказать, чтобы ты запланировал несколько дней на поездку в Москву. Александр Николаевич попросил передать, что будет рад тебя видеть у себя в гостях.

Так… Ну вот и еще один пунктик появился… Как я это все успею за каникулы?

— Спасибо, — ответил я и отхлебнул еще немного какао. — А когда? Я бы себе записал заранее, чтобы у меня одно дело другому не помешало.

— Ну ты даешь, Максим! — хохотнул он. — Этого я тебе сказать не могу, к сожалению. Сам бы с удовольствием записывал себе все дела заранее, вот только с Романовым это не проходит. Обычно все под него как-то подстраиваются. Думаю, у тебя тоже получится.

Вот я бы не был так уверен на этот счет…

— Постараюсь, — пообещал я и задумчиво почесал затылок.

— Да уж, будь любезен. Какими еще новостями поделишься? Говорят, у тебя новый приятель появился? Дуб Темникова, по-моему…

— Вообще-то, я его Бродягой зову. Хотите я вас с ним познакомлю?

Таким вопросом глава тайной канцелярии был немного удивлен. Как-то так складывалось в его жизни, что дубов среди его знакомых не было. Да и прочих деревьев тоже, если что. Поэтому мысль о том, что он сейчас встанет и пойдет заводить знакомство с дубом, показалась ему какой-то странной. Разве так бывает?

Ну если мальчишка смотрит на него своими яркими голубыми глазами и ждет ответа, то именно это сейчас с ним и происходило. Как все-таки много странностей с этим Темниковым…

— С удовольствием, — ответил Голицын и допил свой кофе. — Интересное будет знакомство.

Глава 26

К моему удивлению, Бродяга принял Голицына довольно тепло и даже пошумел ветками, после того как я их представил друг другу. Что-то подобное у него не часто случается. На моей памяти всего несколько раз такое было. Он даже Орлова особо не жаловал, чего уж тут.

Ну и с Василий Юрьевич Борисом тоже нашел общий язык. С конструктом вообще было попроще. Он парень общительный. Любит потрепаться о всяком разном. Целыми днями может рассказывать захватывающие истории, смысл которых кроме него самого больше никому не понятен.

Не знаю почему, но в какой-то момент мне показалось, что Голицыну не хочется заканчивать нашу прогулку. Мы сидели с ним в беседке возле озера, он слушал Бориса и смотрел на уток. Лишь иногда вдруг вспоминал, что он здесь не один и задавал мне какой-нибудь вопрос насчет учебы. Какую-нибудь ерунду, типа что мне больше нравится: алхимия или рунология.

Если бы я точно не знал, что озеро у нас в парке самое обычное, то можно было подумать, будто оно оказывает на главу тайной канцелярии какое-то мистическое воздействие.

Ну а я ему особо не мешал. Уроки идут, а причина отсутствия у меня уважительная, так что… Пусть сидит сколько ему нужно, если нравится. Тем более, что мне это тоже доставляло удовольствие.

Мы провели с ним возле озера почти два часа. В какой-то момент он глубоко вздохнул, хлопнул себя по ляжкам и сказал:

— Пора. Делу время, а потехе час.

— Как вам дуб? — спросил я у него, когда мы отошли от беседки достаточно далеко, чтобы Бродяга не услышал, если что.

— Я тебе завидую, Максим. Ты единственный человек, у которого есть такие вот друзья, — он впечатал в асфальт трость и рассмеялся. — Надо же, дуб и конструкт!

— Так-то вообще Борис он всей школе принадлежит, — напомнил я ему. — Он со многими ребятами общается.

— Общается со многими, а дружит с тобой… — сказал Голицын и подмигнул. — Поверь, я знаю практически обо всем, что у вас здесь происходит.

— А-а… Понятно тогда…