Черный лед

Медведь ехал за нами на фургоне, но, если мы оказались на неверной дороге, он нас не найдет. Айдлвайлд мог быть за много километров от нас.

Хлопнула дверца – Корби решилась вылезти из машины.

– Может, я останусь здесь, пока ты ходишь на разведку? Тогда один из нас будет знать, где Wrangler.

– Если буря продлится всю ночь, никакой Wrangler нам не поможет, – объяснила я очевидное. Белые хлопья облепили волосы и куртку Корби. Снегопад еще больше усилился. Мне хотелось верить, что снег скоро прекратится, а еще хотелось верить, что Медведь уже рядом. Но тревожное чувство в глубине груди подсказывало: рассчитывать на это не стоило. – Нам нужно держаться вместе, – твердо заявила я. Это казалось хорошей мыслью, наверное, нечто подобное мог бы сказать Келвин.

– Но что, если мы пропустим Медведя? – запротестовала Корби.

– Отойдем всего на полчаса. Если ничего не найдем, вернемся.

– Обещаешь?

– Конечно. – Я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно. Не хотела показывать Корби, как я обеспокоена. Если она догадается, что у меня вовсе не «все под контролем», то совсем потеряет голову, и тогда убедить ее в чем-либо станет совсем невозможно. Я достаточно знала подругу, чтобы предвидеть ее реакцию: Корби либо разревется, либо начнет орать на меня.

И тогда я не смогу думать. А именно на этом я должна была сосредоточиться: думать. Думать, как тот, кто умел выживать. Думать, как Келвин.

Я вытащила маленький фонарик из сумки со снаряжением и повела нас навстречу метели.

Мы месили снег тридцать минут. Потом сорок пять. Я шла по дороге, чтобы не потеряться, но стало так темно и валил такой густой снег, что было легко сбиться с пути.

Мы шли уже почти час, и я знала, что сильно рискую: Корби могла заныть с минуты на минуту.

– Еще чуть-чуть, – объявила я уже в который раз. – Глянем, что там, за теми деревьями.

Корби не ответила, и я задумалась, не была ли она так же напугана, как и я.

Снег вонзался в кожу острыми иглами; каждый шаг отдавался болью, и мой мозг начинал склоняться к другому плану действий. В джипе остались спальники и одеяла. Спать в машине мы не могли, не тогда, когда она стояла прямо на дороге, но если надеть всю одежду, какая у нас была, закопаться в сугроб и переночевать, тесно прижавшись друг к другу, сберегая тепло…

Свет. Вон там. Впереди.

Это был не мираж. Настоящий свет.

– Огни! – пискнула я слабым от холода голосом.

Корби расплакалась.

Я схватила ее за руку, и вдвоем мы потащились через заросли, по мягкой и раскисшей от снега почве. Земля липла к ботинкам, делая каждый шаг все тяжелее. Дом. Там дом. Все будет хорошо.

Сквозь окна пробивалось достаточно света, чтобы мы увидели на подъездной дорожке старый проржавевший фургончик, погребенный под слоем снега. В доме кто-то был.

Мы подбежали к двери, и я постучала. Не дожидаясь ответа, забарабанила громче. Корби присоединилась ко мне, молотя кулаками по двери. Я не позволяла себе даже думать, что, если никто не ответит, что, если они ушли, оставив фургон, что, если нам придется вламываться в дом, – я не сомневалась, что взломаю дверь, если придется.

Мгновение спустя с другой стороны двери послышались шаги. Меня затрясло от облегчения. Послышался приглушенный разговор, спор. Да чего они медлят? Скорее, скорее! – думала я. – Открывайте дверь, впустите нас!

Внезапно на крыльце вспыхнул фонарь, выхватывая нас с Корби из темноты. Я вздрогнула, ослепленная.

Звякнул засов, и дверь с тихим скрипом отворилась. В проеме стояли двое мужчин, более высокий – на шаг позади. Я сразу же узнала его: та же рубашка в черно-красную клетку и тяжелые ботинки. Наши глаза встретились, и мгновение его взгляд выражал лишь простое любопытство. Но по мере осознания, кто перед ним, лицо парня делалось все жестче.

– Мэйсон?! – воскликнула я.

Глава 4

– Второй раз за день! – воскликнула я, улыбаясь Мэйсону, хоть и клацая зубами от холода. – Или потрясающее совпадение, или судьба на что-то нам намекает.

Мэйсон продолжал, не мигая, смотреть на меня, плотно сжав губы; его темные глаза не выражали гостеприимства. В открытую дверь залетал снег, но он не приглашал нас войти.

– Что вы здесь делаете? – Парень, подпиравший дверной косяк рядом с Мэйсоном, переводил вопросительный взгляд с нас на приятеля. – Ты ее знаешь? – Незнакомец выглядел ровесником Мэйсона: чуть за двадцать. Но был пониже, прямой и плоский, как доска, футболка, подобранная точно по размеру, облегала костлявую грудь. Светлые волосы неряшливо свисали на лоб, за парой круглых очков в черной оправе блестели льдисто-голубые глаза. Но больше всего мое внимание привлек кривой нос парня. Интересно, где он умудрился так его сломать?

– Откуда вы друг друга знаете? – спросила Корби, нетерпеливо подталкивая меня.