Черный ястреб

— Ей больно, — произнес Дойл. Так всегда бывает, когда человеку больно. И это вовсе ни о чем не говорит.

Друзья всегда лгут.

Жюстина что-то забормотала — Эйдриан не разобрал слов, — а потом повернула голову. Она дрожала всем телом, как если бы заключенная в нем боль пыталась вырваться на волю.

— Это не сон, — озабоченно произнес Эйдриан.

— Нет.

— Мне приходилось наблюдать за ней спящей, когда мы были близки. — После занятий любовью Эйдриан вылезал из постели, чтобы подбросить поленьев в очаг. Он стоял обнаженный на холодном полу и думал о том, сколь совершенна Жюстина. Временами он даже не верил, что эта женщина принадлежит ему. — Она засыпала очень крепко. Мышцы расслаблялись. Лишь в такие моменты се можно было застать врасплох. Но потом она быстро просыпалась и вновь становилась ловкой и изворотливой, точно кошка. Иногда мне даже казалось, что среди ее предков были представители семейства кошачьих. Ох уж эти благородные французские семьи…

— Да, с этими французами ничего не знаешь наверняка. Такой изобретательный народ. А она до сих пор ходит вооруженная до зубов, несмотря на то что вот уже несколько лет царит мир. Во внутреннем кармане ее плаща мы обнаружили заряженный пистолет. Правда, в последнее время из него не стреляли.

— Я постоянно говорил ей… — Голос Эйдриана зазвучал жестче. — Я не раз говорил ей, что порох во время дождя нужно держать сухим.

— Может быть, именно поэтому в се руке оказался нож, а не пистолет, а сама она все еще жива. А еще у нее было вот это. — Дойл вынул из кармана носовой платок и осторожно развернул его, явив взору Эйдриана промокшие насквозь и окрашенные кровью клочки бумаги.

Мокрая газета. Она расползется под пальцами, поэтому Эйдриан не стал трогать.

— Наверное, о них она говорила. Должно быть, кто-то считает, что ради этих обрывков можно и убить.

— Это может быть «Тайме» или «Обсервер». Мы высушим листки, отделим один от другого и тогда посмотрим, что в них такого особенного. — Дойл свернул платок. — Но на это потребуется несколько часов.

— Она сама все расскажет, когда очнется. Думаю, это произойдет совсем скоро.

Дойл кивнул. Потом еще раз пристально посмотрел на Сову и отошел к окну. Сегодня он был одет как чернорабочий — уродливый гигант в грубой одежде. Волосы его намокли, и седые пряди прилипли ко лбу и вискам. Его щеку обезображивал фальшивый шрам. Вот только спокойная холодная сила была настоящей.

— Льет как из ведра. Надеюсь, не затопит подвал.

Отличная погода для убийства. В пелене дождя никто не обратил внимания ни на Жюстину, ни на преследующую ее тень. Когда Эйдриану самому приходилось идти за кем-то по пятам, он всегда предпочитал именно такую погоду.

— Я послал записку Севи. Она наверняка захочет побыть с сестрой. — Дойл начал задергивать шторы.

— Не надо. Она любит свет. — Эйдриан помолчал, а потом добавил: — Она дрожит.

— В комнате достаточно тепло. Холод исходит изнутри ее, — произнес Дойл, но все же подошел к камину и пнул по жаровне. Искры взметнулись вверх и рассыпались по коврику перед камином.

На лестнице послышались шаги. Спустя мгновение в комнату вошел Пакс с подносом в руках, которого сопровождал Кекс — пес размером с пони. С его спутанной серой шерсти стекали струйки воды.

— Бульон, — пояснил Пакс. — Люк сказал, что ее нужно кормить с ложечки, если, конечно, она в состоянии проглотить хоть каплю.

— Поставь на стол. — Сняв с себя мокрую куртку и повесив ее на спинку стула. Дойл остался в одной рубашке и жилете. После этого он зaкатал рукава, словно готовился расправиться с несколькими нападающими одновременно.

— Флетчер со своими людьми уже побывал на Брэдди сквер, — сообщил Пакс. — Они расспрашивают жителей, пытаясь напасть на ее след. Остальные в кабинете. Сушатся и пьют чай.

— Спущусь через минуту.

Взволнованный Кекс подошел ближе. Он поддел носом локоть хозяина, а потом ткнулся своей большой квадратной головой в подушку, нюхая волосы Жюстины и запоминая ее аромат. Ему не понравился запах крови и лекарств, исходящий от повязки. Еще несколько раз ткнувшись носом в одеяло, он отвернулся и направился к Дойлу.

Присев на корточки, тот подкладывал в очаг куски угля, действуя при этом так, словно его руки совсем не ощущали жара. Когда он отошел в сторону, его место занял пес, тяжело развалившийся на полу. Уголь затрещал в очаге, раскаляясь. Кекс со вздохом уложил голову, на передние лапы, укрыв задние пушистым хвостом.

— Я принес нож. — Пакс поставил миску с бульоном на стол рядом с кроватью. — Люк говорит, что рану нанесли им.

— Покажи ему. — Дойл кивнул головой в сторону Эйдриана.

Пакс передал Эйдриану нож рукояткой вперед.

— Флетчер нашел его в тридцати футах от лужи крови. Похоже, его специально там бросили. Не дотрагивайся до лезвия.

Матово-черный плоский нож напоминал своим изящным изгибом вороново крыло.

Конечно же, он был знаком Эйдриану.