Черный гусар

– Сокол без крыльев не взлетит, всадник без скакуна не поскачет, – со значением заметил Звегинцев. «Соколом» меня прозвали в Старой Школе, да и в полку иной раз так называли.

Сто рублей перешли из рук в руки, а Крицкий предложил выпить мальвазии за знакомство. Как видно, потеря денег его нисколько не расстроила. Тем более, я настоял и расплатился за ужин. Подобные жесты выглядели в порядке вещей, ничего необычного я не сделал, просто проявил щедрость. Но порядочно выпившему Крицкому она пришлась по душе. Он пожал мне руку и уже через минуту мы перешли на «ты».

– Какие планы, Мишель? – как и Некрасов, он называл меня на французский манер.

– Да никаких, – я переглянулся со Звегинцевым. Тот пожал плечами.

– Тогда прошу со мной. Я отправляюсь к своей кузине, Екатерине Олеговне. Наши отцы – родные братья. Сегодня вечером запланировано небольшое чаепитие. Правда, там будет ее бабка, вздорная старуха, но в остальном мы неплохо проведем время. Отправляемся?

– Удобно ли? – все же засомневался я.

– Еще бы! Очень удобно!

Так как вечер действительно оказался свободен, то раздумывать не имело смысла. Мы взяли кучера с коляской-ландо и поехали по скрипящему снегу на Сергиевскую улицу.

– Эх, не будь она моей кузиной, женился бы, не глядя! – откровенно признавался капитан по дороге.

– Такая славная девушка? – заинтересовался Коля.

– Более чем.

Мы остановились у доходного дома. Швейцар почтительно открыл дубовые двустворчатые двери. Крицкий пояснил, что квартира на престижном третьем этаже принадлежала старухе-княгине, которая души не чаяла в своей внучке. Внучка нашла к ней подход, но остальные члены семьи с вредной бабкой уживались с трудом.

Внутри богато обставленной прихожей мы сдали старому лакею шинели и фуражки, для порядка осмотрелись в большое зеркало из потемневшей бронзы и прошли в зал. Там собралось около десяти человек, мужчины и дамы, хорошо одетые и неспешно разговаривающие.

– Дядя, тетя, кузина, позвольте представить вам моих друзей, – подвыпивший Крицкий невероятно быстро повысил нас до статуса друзей. Он уверенно прошел вперед. Разговоры оборвались, присутствующие разошлись в стороны.

– Штабс-ротмистр Соколов Михаил. Штабс-ротмистр Звегинцев Николай, – представил нас Крицкий. – Мои родственники, князь Крицкий Олег Романович и его супруга, Елена Федоровна. Их дочь и моя кузина Екатерина.

– Добро пожаловать, господа, очень приятно с вами познакомиться, – внимательно оглядывая, князь по очереди пожал нам руки.

– Мы рады привечать друзей Евгения, – с милой улыбкой заметила хозяйка дома. Она говорила так естественно, что было практически невозможно расслышать легкую насмешку. Надо полагать, Крицкий частенько делал им «приятные» сюрпризы, приводя с собой различных товарищей.

Следом мы познакомились с их дочкой, гостями, имен которых я не запомнил и уже после отошли в сторону, к окну.

– Что-то ты не в духе, Катя, – несколько фамильярно заметил гвардеец, обращаясь к кузине.

– Еще три минуты назад я чувствовала себя превосходно, – на вид девушки было лет восемнадцать-девятнадцать. Я смотрел на нее и понимал, что никогда не видел таких лучистых голубых глаз. Она была хороша – стройная и грациозная, словно выточенная статуэтка, чистая здоровая кожа, легкий румянец на щеках, аккуратненький носик, длинные ресницы и чувственные губы. На подбородке виднелась ямочка, что свидетельствовало о воле и характере. Ямочки появлялись и на щеках, когда она улыбалась. На вечер девушка надела темное платье с турнюром и аккуратные туфельки, мыски которых изредка показывались из-под широкого и длинного, до пола, подола. Корсет стягивал тонкую талию, ткань подчеркивала грудь и бедра. Евгения она любила, но не особо уважала. И к нам, его новым друзьям, судя по двум быстрым взглядам, решила относиться так же – как к гуляющим, пьющим и недалеким офицерам. – Надеюсь, сегодня ты ничего не разобьешь и не испортишь нам вечер?

– Грубо, очень грубо, – капитан покачал головой и насмешливо фыркнул. – Признайся, тебе нравится, когда шумно и весело. Кстати, а где бабуля? Спит, поди?

– Устала и дремлет. Сегодня к нам приходил новый чтец, некто господин Брызгунов. Бабуля слушала его около двух часов и несколько утомилась.

– Княгиня обожает, чтобы ей читали всякий вздор, – Крицкий обернулся к нам. – И совершенно невыносима. То ей кажется, что читают излишне громко, то тихо, то нет выражения, то, наоборот, слишком много эмоций, а сцена подразумевает сдержанный пересказ, – он рассмеялся и взял с подноса бокал вина. – Угощайтесь, господа.

– Откажусь, – я покачал головой. Гусары умели пить, и я не собирался скрывать данный факт перед понравившейся девушкой. Но мне определенно захотелось показать себя чуть иначе. Пьяный и бесшабашный Крицкий балансировал на грани приличия, делясь семейными взаимоотношениями с совершенно незнакомыми людьми. И я видел, что Екатерине подобное не нравится. И по аналогии с кузеном нас со Звегинцевым она сразу же записала в прожигателей жизни.

– Вы музицируете? – я кивнул на стоящий в углу рояль.