Черный гусар

– Ваше Императорское Высочество! – вошедший Соколов вытянулся, говорил громко и строго по протоколу – пока дверь не закрылась, и их перестали слышать. Выглядел Михаил великолепно. Черно-белая форма очень ему шла. Как и всякий кавалерист, он не просто носил её, а носил с достоинством, гордо и немного дерзко. Два ордена смотрелись не броско, но солидно. В руке друг держал перевязанную бечевкой коробку, формой похожую на толстую раму для картины.

– Михаил! – цесаревич подошел к гусару и протянул ему руку. Тот пожал ее с самым спокойным видом. Вот и еще одно отличие и доказательство того, что он из будущего – подданные Российской Империи никогда и не при каких обстоятельствах не смогли бы себя так вести. – Как же я рад нашей встрече! Выглядишь ты хорошо. Да и орденами, смотрю, обзавелся. Поздравляю от всей души!

– Благодарю, – Соколов остался стоять. Цесаревичу нравилась эта черта – тот не тушевался и не боялся, но так же не позволял себе и намека на фамильярность и не спешил воспользоваться его покровительством.

– Присаживайся, и давай поговорим.

– Хорошо. Позволь спросить, почему ты вдруг решился приоткрыть наши взаимоотношения? Видел бы ты, какой переполох поднялся в доме Хмелёвых. Они мне даже экипаж предлагали для солидности. Мол, на прием пешком идти нельзя, невместно. Еле отбился от них, – он негромко рассмеялся. – А по Зимнему дворцу, надо полагать, теперь поползут слухи. Как же, сам цесаревич пригласил на аудиенцию какого-то заурядного офицера!

– Я посчитал, что сейчас настал благоприятный момент. Я являюсь шефом Александрийских гусар, а один из офицеров как раз прибыл в столицу. Естественно, я захотел услышать о положении дел в полку, да и послушать рассказы непосредственного участника Бухарской кампании, – наследника временами занимал ход мыслей Соколова. В такие моменты отчетливо становилось видно, что перед ним человек совершенно иной эпохи. Неужели лишь он один это видит?

– Так я и подумал. Что ж, не буду скрывать, момент ты выбрал удачный, – Михаил кивнул, а затем положил на стол принесенную коробку. Неторопливо размотав ткань, он достал настоящее произведение искусства – шахматную доску и удивительной красоты фигуры. Пахнуло пряностями и благовониями. – Эти шахматы принадлежали родичу бухарского эмира Шир Али-беку, командующему армией. Теперь они твои.

Подарку Николай обрадовался. Набор сам по себе ему понравился, хотя он не мог считать себя мастером в данной игре. Но еще больше пришлось по сердцу, как Соколов его подарил – легко, просто, без лишних слов.

– Принимаю твой подарок с благодарностью, – решил Романов. – И раз выпала такая оказия, давай сыграем.

Соколов играл хорошо, и даже не подумал поддаваться. Выиграл он уже через двадцать пять ходов. Цесаревич добродушно рассмеялся, признавая свое поражение.

Наследник взял серебряный колокольчик на длинной узорной ручке и позвонил. Принесли горячий чай в высоких подстаканниках, сахар, лимоны и французское печенье. Они долго разговаривали. Цесаревич задал множество вопросов обо всем, что происходило в Средней Азии. Его интересовал Кауфман, успехи русского оружия, Бессмертные гусары, эмир Бухары Сеид Музаффаруддин, сражения, сложности военных действий, культура, язык фарси, древние города Востока и множество других вещей. Час пролетел незаметно.

– А как твое здоровье? Ты так живо всем интересовался, что я только сейчас о нем вспомнил, – Соколов все же переменил тему. – Прости.

– Здоровье мое продолжает желать лучшего. Но в последнее время диагноз звучит обнадеживающе. Главная беда – местный климат.

– Это не беда, а так, небольшая сложность. Когда станешь императором, прикажешь перенести столицу в Одессу. Или в любой другой город на юге.

Они дружно посмеялись, но Романов успел подумать, что в данной мысли имеется здравое зерно.

– У тебя какие-то хлопоты? Радостные или наоборот?

– Да, верно подметил, хлопоты, – Романов улыбнулся немного по-детски, сдерживая радость. – Я находился в Дании, решая личные дела. Скоро моя свадьба!

– Поздравляю от всего сердца! Позволь узнать имя невесты.

– Принцесса Мария София Дагмар, дочь короля Дании. Через месяц она пребудет в Петербург, примет православие и тогда состоится наше браковенчание. Жить мы будем в Аничковом дворце.

– Еще раз поздравляю, – искренне порадовался Соколов. – Желаю вам счастья и здоровых деток.

– Спасибо, – поблагодарил Николай и неожиданно замялся, подбирая слова. – Прости, что не могу пригласить тебя на свадьбу в качестве полноценного гостя. Пойдут толки – что за офицер, что связывает тебя со мной, какое влияние ты на меня имеешь.

– Я все понимаю.

– Нет, не понимаешь. У тебя может сложиться впечатление, что я использую нашу дружбу эгоистично, лишь тогда, когда вижу выгоду, и не считаю тебя ровней. Поверь, подобное отношение чуждо моей натуре. Но сейчас и для меня, и для тебя будет лучше сделать все именно так. Состоится торжественный ужин. Ты там будешь в числе прочих гостей, но в узкий круг родственников и друзей семьи я тебя ввести не могу. Пока не могу.