Черный гусар

Аксаков отдарил бека и его приближенных халатами, серебряными часами и табакеркой с музыкой.

На поляне раскинули ковры, которые заставили различными сластями, лепешками, свежим чаем и пловом. Такой стол и сам обеденный ритуал носил название дастархан. Но вилок и ложек не дали. Посольству предоставили прекрасную возможность есть, как все приличные люди – прямо руками.

– Азиатчина! – Тельнов к еде и не подумал притронуться, лишь выпил пиалу с чаем. А посол и Пашино ели, да нахваливали. Да и проголодавшиеся гусары дважды себя просить не заставляли.

Самарканд выглядел вполне обычно. Базар, мечети, минареты, медресе, караван-сараи, бани и все прочее, что полагается крупному мусульманскому городу. Единственное на что здесь стоило обратить внимание, так на дворец, где находился трон Тимура Хромого и на еврейский квартал. Во дворец нас не пустили, а вот евреек мы увидели. У себя в квартале они ходили открытыми, и лишь выходя на рынок или в основной город к мусульманам, прикрывали лица волосяной сеткой. Забавно было наблюдать, что серьги они вдевают не в уши, а в нос*.

Бек Кермин неохотно отвечал на наши вопросы, и вообще, вел себя высокомерно. Приближался новый виток войны. Получится или нет предотвратить войну, никто не знал, но бек искренне полагал, что русские уже ее проиграли и потому уважения не достойны.

После Самарканда миновали стоявшую на возвышенности и неплохо укрепленную Катта-Курганскую крепость, которую бухарец считал неприступной.

– Если война начнется, здесь вы положите стотысячную армию, но крепость не падет! – хвастливо заметил он, обращаясь главным образом к послу.

– Всяк кулик свое болото хвалит, – Некрасов незаметно сплюнул в сторону. Да и у меня сложилось мнение, что крепость больше похожа на кучку кирпичей и невзрачных построек, а не серьезное долговременное укрепление.

За крепостью поднимались Зеравшанские высоты.

За несколько верст до Бухары нас встречал старший брат бека Кармина мирахур Иссамедин. Он оказался чрезвычайно важным и тучным мужчиной, в кашемировом халате и с саблей в богатых ножнах на поясе.

– Сабля плохой знак. Если гостям рады, то встречают без оружия, – успел шепнуть мне Пашино, прежде чем отправился переводить. Вновь состоялся обмен подарками. Аксакову передали поклон от кушбеги*, пожелания долгих лет жизни и процветания.

Дул порывистый, поднимающий поземку, ветер. Широкой аллеей, обсаженной молодыми деревьями и окопанной канавами мы двинулись дальше. Через арыки были проложены широкие каменные мостики. Нас сопровождали многочисленные вооруженные бухарцы, имеющие такой вид, что не охраняют нас, а конвоируют. Гусары, видя такое отношение, на всякий случай подобрались.

– Сохраняем спокойствие, – негромко приказал Тельнов.

Добрались до ворот города, защищенных двумя башнями. Наверху находились гнезда аистов, здесь эта птица пользовалась почетом.

– Стена выше трех саженей, – тихо заметил Некрасов. Находясь в посольстве, гусары по приказу фон Ливена проводили разведку. И пусть подполковник никому особо не нравился, он являлся офицером Генерального Штаба и фактически считался еще одним командиром разведывательной команды. Во всяком случае, он имел право отдавать нам приказы.

Мы замеряли расстояния, оценивали высоту и силу укреплений, фиксировали состояние дорог, считали войска, изучали их оружие, выправку и боевой дух. Так что сейчас мы с Андреем старательно запоминали детали, чтобы потом, уже перед сном, когда нас никто не видит, перенести их на бумагу.

Ворота проехали под эхо копыт, отражающееся от стен и каменной брусчатки. Улицы за воротами оказались узкими, так, что лишь два всадника могли ехать рядом. Высокие глиняные дома стискивали улицу и нависали над головами, закрывая солнце. Многочисленные бедняки, ремесленники, крестьяне, ротозеи и нищие преградили проезд, заполонив свободное пространство, прижимаясь к стенам, воротам и мечетям. И кругом одни лишь мужчины. Женские лица выглядывали сквозь окна и в щелки дверей.

– Урус! Урус! – прокатилось по огромной толпе.

– Сейчас начнется! – успел заметить Пашино.

– Кафиры!* – в тот же миг завизжал чей-то истошный голос. Поднялся крик. Людское море заволновалось и надвинулось на нас. Было вообще непонятно, как столько людей уместилось на таком малом пространстве.

Гусары забеспокоились. Верблюды ревели, кони ржали. Казалось, нас просто сомнут или закидают камнями. Доктор Покрышкин побледнел и принялся испуганно оглядываться, ища пути к спасению.

Стража эмира выхватила плетки и принялась нещадно раздавать удары направо и налево, расчищая путь. Причитая и вскидывая руки, толпа моментально разбежалась в разные стороны. Нескольких человек задавили, но тут подобное было в порядке вещей.

После того, как дорогу расчистили, а пострадавших и погибших оттащили в боковые улочки, посольство смогло двинуться дальше.