Черный Гетман

Ольгерд обернулся в ту сторону, куда указывал провожатый. По дороге со стороны ворот двигалась плотная группа десятка в полтора нарядно одетых всадников. Приближающиеся определенно были теми, кого король для пущей важности отправил к воротам для торжественной встречи. Судя по всему они, разглядев что на дороге, ведущей к крепости происходит что-то выходящее из ряда вон, решили спуститься вниз и самолично выяснить в чем там дело.

До всадников оставалось не более десяти саженей, когда Ольгерд, в который раз за сегодня поразившись крутым поворотам своей судьбы, разглядел среди них знакомые лица. Едущий на полкорпуса впереди остальных старый шляхтич в позолоченном нагруднике, бархатном плаще, укрывающем конский круп и высокой енотовой шапке оказался бывшим смоленским воеводой, Федором Обуховичем. Однако не он привлек внимание Ольгерда, а держащийся чуть в стороне от прочих прямо держащийся всадник на вороном коне.

Боясь ошибиться, Ольгерд не верил своим глазам, однако с каждым ударом копыт приближающихся коней о плотную, щедро политую казацкою кровью землю, все сомнения уходили в сторону. Черный наряд, простоволосая голова с проседью, оружие, отсвечивающее серебром и, главное, волчий, насмешливый и безжалостный взгляд мог принадлежать только одному человеку. И не было никакого резона рядить о том, как и почему он вдруг очутился в числе приближенных польского короля…

Вспомнив, что второй ствол пистоля еще заряжен, Ольгерд начал медленно поднимать руку, перемещая палец на задний спусковой крючок. Но не дав даже прицелиться, на ствол легла тонкая смуглая кисть.

— И не вздумай, — прошептал Измаил. — Во-первых, нас всех тут положат, не разбираясь. Сам посуди, кому это нужно? Во-вторых, он нам нужен живым. В- третьих, из крепости он никуда не денется, и если даже он находится под защитой короля и нам не удастся взять его под арест, в любом случае разберемся, какого Иблиса его сюда занесло.

Ольгерд придержав пружину, медленно отпустил курок и убрал палец со спуска. Всадники поравнялись с компаньонами и охватили их полукругом.

* * *

— Что здесь творится? — грозно спросил Обухович. — Кто посмел? — Он указал в сторону людей, суетящихся вокруг кола, на котором висел лоевский сотник.

Сопровождающий шляхтич подъехал к воеводе и, наклонившись почти под самое его ухо, начал сбивчиво что-то объяснять. Судя по суровым, но одобрительным взглядам воеводы, брошенным по ходу рассказа на Ольгерда и на опущенный уже на землю кол, шляхтич смог убедить собеседника в том, что его, шляхтича, подопечный действовал в своем праве.

Ожидая конца разговора, Ольгерд разглядывал воеводу. С того времени когда они расстались в лесу под Смоленском, грозный отпрыск древнего литовского рода изрядно сдал — он был седым как лунь, а лицо его бороздили глубокие жесткие морщины. По всему, сдача города царской армии легла тяжким бременем на его последующую жизнь.

Дослушав шляхтича, Обухович нахмурился, кивнул в сторону охранявших место казни рейтар:

— Путь забирают тело.

Затем обернулся в сторону своего сопровождения и сказал, будто не обращаясь ни к кому особо.

— Говорил же я, что не нужно этого делать. Не простят нам этого казаки…

Судя по тому, как заелозили в седлах присланные на встречу героя королевские приближенные, Ольгерд понял, что слова воеводы предназначались в первую очередь их верховному сюзерену.

— Позволь представить тебе, пан Обухович… — шляхтич, желая разрядить обстановку, указал на Ольгерда.

— Так значит ты и есть тот самый герой, наш спаситель? — спросил Обухович, развернув коня в сторону компаньонов. Воевода присмотрелся повнимательнее, нахмурился, потом бросил короткий взгляд на рукоятку выглядывающей из-под кунтуша сабли и прояснился лицом. — Ну здравствуй, литвин. Честно скажу, не надеялся тебя встретить. И уж чего точно не ожидал, так увидеть в наемниках у татар.

"Больше никто на службу не брал" — хотел было ответить резкостью Ольгерд, но вовремя прикусил язык. Во-первых, это было не так, очень даже брали его на службу все, от московитов до литовских магнатов. Во-вторых, тогда, под Смоленском, отказавшись принять его на службу, Обухович поступил вполне честно. Ну и в-третьих, ведь не в погоне за солдатской удачей да жалованьем наемника присягнул он ногайскому бею. И присягнул, выходит, не зря. Вот он Душегубец, собственной персоной. Ольгерда явно узнал, но виду не подает, держится позади остальных. Хороших же себе польский король придворных собирает… Вслух же, не пускаясь в пространные объяснения, коротко ответил:

— Так получилось. Да и служба моя у татар, думаю, что уже закончена.

Кивнул воевода, удовлетворившись сказанным. Понял, что разговоры эти не для сторонних ушей. Проводил долгим тяжелеющим взглядом семейство покидающих город крестьян, которые протискивались по дороге меж колами и толпой конных шляхтичей, в ужасе глядя на муки казненных. Тронул поводья и, двинувшись, громко приказал:

— Ладно, нечего здесь стоять, поехали, гости дорогие!