Черный генерал

Слух уже привык к ровному рокоту моторов и не воспринимал его. А там, за этим рокотом, и притаилась в ночи пугающая тишина. И потому гулко забилось сердце, тошнотворный комок подкатил к горлу. Но он улыбнулся, вспомнив поговорку, слышанную от летчиков: «Кому суждено быть сбитым, тому никогда не быть повешенным».

Самолет тряхнуло, небо разорвалось огненными вспышками. Будто красные мячики начали лопаться за бортом разрывы зениток. Линия фронта!

И как ни странно, Мурзин сразу почувствовал облегчение, те самые собранность и спокойствие, которые всегда приходили к нему, когда опасность подходила вплотную. «Раз не попали с первого раза, – значит, самое страшное уже позади».

В противозенитном маневре летчики швыряли самолет из стороны в сторону. Сверкающие зарницы разрывов вспыхивали то с правого, то с левого борта, освещая напряженные лица людей в кабине самолета. Эта пляска смерти продолжалась не более одной минуты, И разом погас огненный фейерверк, смолкли разрывы. Самолет выровнялся, и снова стало слышно ровное гудение его моторов. Искрившаяся линия фронта медленно таяла за хвостом самолета, растворяясь в ночи.

Десантники оживились. К Мурзину подсел Павел Куделя.

– Даян Баянович! Все же, когда под Одессу прыгали, легче было. Родная земля рядом. А в этот раз даже и представить себе не могу, как нас люди встретят. Хоть бы язык их знать, а то ведь на пальцах объясняться придется.

– Чему ж тебя целых два месяца учили?

– Да разве за это время его постигнешь?

– Ничего. Надо будет, и на пальцах поговорим. Слово «судруг» знаешь?

– Как не знать. «Товарищ» по-нашему.

– Вот этим словом и будем орудовать, если Ян Ушияк со своей группой нас не встретит… Только беспокоиться нечего. Я этих летчиков знаю, ребята хорошие. Они и группу Ушияка вчера выбрасывали. К тому же и Величко со своим отрядом где-то в том же районе действует.

– Так я особо не беспокоюсь. С вами я куда хошь сигану. Мне просто интересно. Про Чехословакию я только в учебниках по географии читал, ну и вот, пока учились, от Ушияка, да от других кое-что слышал… А сегодня сам погляжу… Чудно.

Куделя умолк, а Мурзин задумался. Его тоже одолевали сомнения. Страна чужая. Что он знает о ней? Местность незнакомая. Да и народ неизвестно чем дышит. Правда, Ушияк уверял, что словаки и чехи ненавидят фашистов. Мечтают скорее освободить свою землю. С надеждой ожидают Советскую Армию…

Ушияка проводили прошлой ночью. Перед вылетом расцеловались, будто знали друг друга всю жизнь. А пробыли вместе всего-то два месяца, но за это время сдружились крепко.

Перед самым выпуском начальник школы зачитал приказ. Ян Ушияк назначался командиром партизанского отряда, а Даян Мурзин – начальником штаба и одновременно, как имеющий большой опыт партизанской войны, советником командира.

Ян Ушияк улетел во главе первой группы отряда. А уже утром сообщил по радио, что приземлились благополучно, готов принять и вторую группу, которую возглавлял капитан Мурзин. Казалось бы, все складывалось как нельзя лучше, но Мурзин нервничал. Нет, внешне он казался спокойным. Не показывал виду. А в душе было тревожно: «Выйдут ли летчики точно в намеченный район? Заметят ли зажженные на земле костры? Обеспечил ли Ян Ушияк надежную охрану площадки, где должны приземляться десантники?»

И вновь его мысли прервал спокойный голос Кудели:

– Товарищ капитан! Интересно, о чем сейчас Гитлер думает?!

– Думает, как бы нам всем шею свернуть, – улыбнулся Мурзин,

– Так и мы о том же самом думаем. Как бы ему, окаянному, на шею петлю надеть. Ничего, теперь ждать недолго. Ныне не сорок первый год. До Берлина совсем уже мало осталось.

– Эх какой ты быстрый! – Мурзин, расстегнул кожаный шлем, вытер ладонью разгоряченные щеки. – Чем ближе к Берлину, тем тяжелее будет. Немец еще силен. И пока сломим Гитлеру шею, реки крови пролить придется…

Из пилотской кабины вышел штурман. Подойдя к Мурзину, он наклонился к нему и, стараясь перекричать шум моторов, сказал:

– Товарищ капитан! Через тридцать минут должны быть в точке высадки. Погода хорошая. Ветер всего три метра в секунду. Так что особого сноса не будет. Только предупредите людей, чтобы сразу кольцо не рвали. А то три дня назад у нас такую кутерьму на аэродроме устроили – цирк, да и только…

– А что случилось?