Черный флаг (ЛП)

К этому времени ситуация обернулась полномасштабным бунтом, и освобожденные помчались к кучам конфискованных вещей и вернули их себе, вооружаясь саблями и пистолетами, натягивая ботинки. Я увидел, что — уже! — успели разгореться споры по поводу того, кому что принадлежало, но некогда было принимать на себя роль судьи. Оплеухи оказалось достаточно, и наша команда была наготове. Мы услышали над собой торопливый топот ног и панические крики по-испански, пока стража готовилась к подавлению.

Вдруг корабль покачнуло, и я знал, что это был шквал ветра. Я искал взгляд Адевале по палубе, и, когда нашел, он сказал что-то мне. Одно слово: "Ураган."

И затем снова показалось, будто корабль протаранили — нас накрыл второй шквал ветра. Время играло против нас, и нам надо было побыстрее выиграть битву. Мы должны были захватить себе корабль, потому что эти ветра, какими бы свирепыми не были, не шли ни в какое — ни в какое — сравнение с силой настоящего урагана.

Ты мог узнать, когда он прибудет, по интервалу между первыми двумя шквалами. Ты мог увидеть, откуда шел ураган. И, если ты был опытным моряком, которым я уже стал, то ты мог воспользоваться ураганом. Так что мы могли бы сбежать от наших преследователей, как только заняли бы корабль.

Так я и решил. Ужас перед ураганом сменился мыслью, что мы могли применить его себе в угоду. Воспользоваться ураганом, удрать от испанцев. Я сказал пару слов на ухо Адевале, и мой новый друг, кивнув, начал рассказывать о плане остальным.

Они будут ожидать несогласованной, хаотичной атаки из-под главного люка квартердека.

Так пусть они заплатят за то, что недооценили нас.

Направив несколько людей к подножию лестницы, чтобы они шумели, как будто готовились напасть, я повел остальных к корме, куда мы пробились через лазарет, и затем крадучись поднялись по лестнице галеона.

В следующее мгновение мы вышли на главную палубу, и, как я и говорил, испанские солдаты стояли спиной к нам, нацелив мушкеты на люк шканцев и ни о чем не подозревая.

Их глупости хватило не только на то, чтобы повернуться к нам спиной, но и на то, чтобы взять мушкеты в ближний бой, и за эту глупость они поплатились жизнями. На какое-то мгновение квартердек превратился в поле боя. Мы безжалостно теснили испанцев, используя преимущество нашей внезапной атаки, до тех пор, пока испанцы не попадали к нашим ногам, умирающие или уже мертвые, а те, кто выжил, не выбросились за борт в панике.

Несмотря на то, что паруса были спущены, корабль тряхнуло очередным порывом ветра. Мы видели, как на остальных кораблях флота солдаты раздавали пики и мушкеты, готовясь атаковать нас.

Нам нужно было судно пошустрее, и Адевале положил глаз на одно из них, ведя группу через сходню к причальной стенке. Солдаты на пристани встретили свою смерть от их клинков. Раздались выстрелы мушкетов, кто-то из наших упал, но мы уже бежали к прекрасному галеону — который скоро должен был стать моим.

Небо потемнело. Что ж, подходящий фон для битвы и ужасное предзнаменование.

Ветер усиливался, наступая на нас все новыми порывами. Испанские солдаты были в панике из-за надвигающегося шторма и побега узников, из-за бессилия перед лицом обоих.

Битва была яростной и кровавой, но короткой, и вскоре галеон был нашим. На момент я задумался, не захочет ли Адевале взять на себя командование кораблем. У него было на это полное право — он освободил меня, он повел атаку, которая помогла нам захватить судно. Если бы он захотел взять на себя командование, я бы с уважением отнесся к его решению, нашел бы себе новую команду и отправился бы восвояси.

Но нет. Адевале хотел отправиться со мной в качестве квартирмейстера.

Я был благодарен ему. Не только потому, что он был готов служить вместе со мной, но и потому, что он не решил отправиться куда-либо еще. В лице Адевале у меня был верный квартирмейстер, который никогда не поднимет бунт — если, конечно, я буду честным и справедливым капитаном.

Я знал это тогда, в начале нашей дружбы, я знаю это и сейчас, после всех лет нашего партнерства.

(Но потом случилась чертова Обсерватория).

Ветер наполнил поднятые паруса, и мы пустились в путь. Боковой ветер потрепал нас на выходе из гавани. Я оглянулся и увидел, как ливень и ветер треплют остальные корабли флота. Поначалу их мачты раскачивало из стороны в сторону, как маятники, затем, когда ветер перерос в самый настоящий шторм, мачты начали ломаться. Без поднятых парусов они ничего не могли поделать, и на душе стало хорошо от одного вида того, как ураган превратил флот в щепки.

Воздух становился холоднее. Я видел, как облака сгущались и закрывали собой свет солнца. И тогда нас хлестнуло ветром, дождем и брызгами моря. Вокруг нас поднимались волны, одна выше другой, самые настоящие горы с шапками из морской пены, и каждая из них готова была утопить нас, перебрасывая нас из одного морского каньона в другой.