Черный дом

Но по мере того как сознание возвращалось к нему, а головокружение и звон в ушах мало-помалу ослабевали, нелепым фантазиям и пустым надеждам больше не оставалось места и печальная действительность представала перед ним во всей своей суровой и неприглядной наготе. Перед его мысленным взором ясно и чётко, как наяву, возникли две фигуры, два лица: живое, подвижное, беспрерывно меняющее выражения – в зависимости от быстро сменяющихся настроений – женское лицо и недвижимое, застывшее, точно посмертная маска, угрюмое и бесчувственное мужское. Эти столь непохожие одно на другое, не имевшие друг с другом ничего общего лица странным образом слились в Гошином сознании в единое целое; они были для него нераздельны, как сиамские близнецы; одно, в его представлении, не могло существовать без другого. Он не знал эти лица до сегодняшнего дня (и дорого дал бы, чтобы не узнать их никогда!). Не будь этого злосчастного для него знакомства, то, встреть он их случайно в городе, наверное, не обратил бы на них ни малейшего внимания, равнодушно прошёл бы мимо, никак не выделив их в многоголовой, безымянной, вечно движущейся, спешащей куда-то уличной толпе…

Гоша вдруг оборвал свои раздумья и криво усмехнулся, словно невесело посмеиваясь над собой. Он поймал себя на мысли, что пытается обмануть сам себя. Он вспомнил, как «равнодушно» он прошёл сегодня мимо Алины. Достаточно было одного мимолётного взгляда на неё – и он встал столбом, оцепенел, не в силах отвести глаз от прекрасной незнакомки, потеряв дар речи и сразу же позабыв обо всём на свете! И ничто, никакая интуиция, никакие подсознательные инстинкты, порой, как говорят, предохраняющие человека в тяжёлые моменты его жизни, не предупредили его об опасности, не подсказали ему, что может скрываться за этой невинной ангельской внешностью. Ничего не вызвало у него в ту минуту подозрений, никакое беспокойное чувство не шевельнулось в нём, никакие тревожные мысли не пришли ему в голову. Всё было так просто, так обыденно, так заурядно, как бывало с ним не раз. Случайное знакомство, разговор ни о чём, сначала осторожные, а затем всё более настойчивые ухаживания, приглашения погулять или зайти в гости…

Да, всё было именно так. Всё как обычно, как всегда, по шаблону… Но ведь было же при этом, должно было быть что-то не совсем обычное, не как всегда, что-то, на что в тот момент он не обратил внимания, чему не придал значения, что не показалось ему тогда существенным и важным. Гоша принялся тщательно, мгновение за мгновением, восстанавливать в памяти все подробности знакомства и общения с Алиной в сквере и по пути к её дому. Он не смог бы объяснить, зачем ему это теперь было нужно, чем это могло помочь ему в его нынешнем положении? Но он, по странному парадоксу человеческой психики, не задавался сейчас этими и иными практическими вопросами, может быть инстинктивно сознавая, что у него нет на них удовлетворительных ответов. И чтобы хоть на короткое время отгородиться мысленно от страшной реальности, не думать о том, что будет с ним через час или два, – потому что от одной мысли об этом его прошибал ледяной пот и волосы начинали шевелиться на голове, – он усиленно предавался воспоминаниям о том, что было перед тем, как он очутился здесь, до того, как по чьей-то неведомой ему жестокой воле он провалился в эту глубокую чёрную бездну, на дне которой лежал теперь разбитый, бессильный, потерявший надежду.

И он постепенно, шаг за шагом, вспомнил всё. Свою необычную, совершенно не свойственную ему растерянность в первые минуты разговора с незнакомкой, едва не заставившую его в какой-то момент вообще отказаться от идеи познакомиться с ней. Её первоначальную холодность и безразличие, затем вдруг сменившиеся подкупающим радушием и общительностью. Упорное нежелание принять его довольно невинные предложения прогуляться или зайти куда-нибудь, после чего – неожиданное приглашение к ней в гости, приведшее его в бурный восторг. И наконец, – что тогда практически прошло мимо его внимания, – её бесконечные загадочные, двусмысленные взгляды, усмешки, недомолвки. Всё это ничего не значило для него тогда, но сейчас каждая такая мелочь, малейшая неуловимая на первый взгляд деталь приобретала для него огромное значение, многое объясняя и позволяя взглянуть на происшедшее ясными, незамутнёнными глазами, с которых спали наконец розовые очки.