Черный бульвар

Первое впечатление было таким, будто в коридоре и единственной обитаемой спальне разорвалось несколько гранат. «Наступательных, штурмовых, с вакуумным эффектом», -как пытался описать позже эту картину плаврук, отставной десантный офицер. Однако, когда зажгли свет, зрелище сделалось еще более ужасным и невыносимым, чем в свете фонарей. Мебель, постели, ковровые дорожки и растерзанные тела представляли собой какую-то невообразимую кровавую кашу. Трудно было даже сказать, сколько именно человек здесь погибло. И уж совсем невозможно было даже представить, хотя бы в общих чертах, что же вообще тут произошло…

… Когда, наконец, лагерь наполнился светел фар и всполохами «мигалок» машин полиции и «Скорой помощи» (которые понадобились, чтобы оказать помощь тем сотрудникам лагеря, которые сделалось худо от увиденного, и вывезти в район тела, вернее то, что от них осталось), оперативной группой из свободных от крови участках пола и на грунте у корпуса были обнаружены следы какого-то крупного животного. И постепенно среди толпы, собравшейся из жителей соседних домов, разбуженных шумом и сиренами машин, вначале тихо, а затем, когда появился спешно прибывший Старший егерь района, в полный голос зазвучало слово «волки». Это слово сделало то, чего не смогли добиться заспанные полисмены, уговаривавшие людей разойтись: толпа стихийно рассосалась. Каждый поспешил ненадежнее запереть хлипкие двери курортных домиков, однако, никто в поселке уже, разумеется, не смог уснуть до самого рассвета.

Пятница, 22 августа, 10.10.

Саша относительно спокойно проспал всю ночь, лишь под утро сквозь полусон отметил возвращение Яна, который провел всю ночь, по его словам, «у дамы столь страстной, что едва удалось побороть искушение присоединить ее к нашей дружной компании добрым укусом в великолепную шею». Намеченная было прогулка к морю сорвалась благодаря возбужденному хозяину, который сказал: «В бойскаутском лагере настоящая бойня, говорят, какие-то волки-людоеды. Там сейчас половина поселка. Ничего не понимаю - откуда здесь волки? Кроме самих лагерников тут в округе сроду никаких волков не было. Надо идти смотреть». Ян и Саша присоединились к нему и вскоре влились в толпу, при свете дня снова затопившую территорию вокруг лагеря. Кроме нескольких экспертов, возившихся со своими приборами и аппаратами и ни на какие вопросы не отвечавших, увидеть ничего не удалось, поэтому друзьям пришлось довольствоваться слухами, в обилии циркулирующими в людское массе.

– Волки, огромные, штук десять, ночью пришли, взвыли и накинулись. Вех малолеток перегрызли, век воли не видать! - клялся некто жилистый и татуированный. - Своими глазами видел, я вон там, у почтовых ящиков курил.

–Эй! Нет, неправду врешь? - авторитетно перебил его лоснящийся всеми участками открытого тела владелец шашлычной. - От почтовых ящиков деревья только видно и дорогу в другую сторону. А сам ты вчера нажрался, как пьяный алкоголик, и спал во дворе, я видел.

– Да что ты там видел, мангал ходячий!

– Молчи, вошь лагерный!

– …и… ах ты… да я… с твоей……мамой ламбаду танцевал!

– Что-о?!

Состоялась короткая потасовка, и, когда подбежал ближайший полисмен, жилисто-татуированный удрал к своей калитке, держась за ушибленную тяжелой рукой шашлычника грудь.

Ян взял Сашу под руку: «Идем, побродим вокруг, здесь все равно никакой информацией не разживешься».

Они отправились вдоль ограды лагеря туда, где народу было поменьше, а полицейское оцепление - пореже. В лагере ничего особенного не происходило, если не считать появление человека в штатском, которому наблюдавший за оцеплении; лейтенант почтительно козырнул пытался негромко о чем-то докладывать. Человек был, как показалось Саше, совершенно седым и носил непроницаемо черные очки.

ГЛАВА ШЕСТАЯ «БЕЛАЯ ТВАРЬ»

Пятница. 22 августа, 20-10.