Что бы такое надеть, Миша, чтобы ты не был ни Федей, ни Вованом? Как ни огорчительно, но, кроме черной маски и камуфлированного костюма, Михаил Зенин для себя придумать ничего не мог. Только эта форма делала его Мишей, таким, каким мать родила.
Михаил быстро снял с себя рубашку, брюки, надел спортивные штаны и майку. «Встречу майора Вованом. Интересно, что он делает в Москве и для чего я ему понадобился?»
Кавлис поздоровался сдержанно, что для Михаила было неудивительно. В бригаде телячьи нежности не были приняты. Там разговаривали только на «ты». На «вы» значило вы...у, высушу и выкину. Все же были два человека, к которым обращались только на «вы», — командир бригады «Черных беркутов» Игорь Орешин и заместитель комбрига Николай Кавлис, которого за глаза называли Николо.
— Пройдем на кухню, — предложил майор.
Зенин толкнул дверь, пропуская начальника вперед, и шагнул следом.
— Ты в курсе насчет Орешина? — спросил он.
— В каком смысле? — удивился Зенин.
— Значит, ничего не слышал... А сколько тебе догуливать отпуск?
Михаил заворочал неповоротливыми пальцами.
— Семнадцать дней.
— Так, с этим нормально. — Кавлис опустил глаза и тут же поднял их. — А вообще, Михаил, я к тебе за помощью пришел.
— Да говорите вы прямо, товарищ майор! — не сдержался Зенин.
— Стаса Фиша убили, — тихо произнес Николай, глядя на бойца.
— Ё... — Зенин привстал со стула и сжал кулаки. — На задание ходили?
Майор покачал головой:
— Нет. Это еще не все. Убита Аня Орешина, а сам командир у Безари Расмона. Помнишь такого?
— Еще бы не помнить! Вместе его по кишлакам гоняли. Как же так... — Зенин побледнел, пытаясь осмыслить ужасные новости. — Вы говорите... Аню Орешину? Как же это случилось? Расмон?
Кавлис кивнул:
— Именно поэтому я и пришел к тебе. Ты с нами ходил в тот рейд, многое помнишь. Одним словом, я собираю отряд.
— Записывайте меня, товарищ майор! — выпалил боец.
Тот остановил его жестом руки:
— Погоди, Миша, не горячись. Времени мало, за три-четыре дня нам с тобой нужно набрать максимум бойцов. Насколько я знаю, из «беркутов» сейчас в официальном отпуске только пять человек: Ловчак, как и ты, живет в Москве, Гвоздев в Александрове, Касарин в Саратове, Михайлин в Питере.
— А что, из бригады никого нельзя откомандировать?
— В том-то и дело, что нет. Директор нашего Департамента дал начальнику штаба приказ отпусков никому не давать, держать бригаду в состоянии повышенной боевой готовности.
Зенин выпятил нижнюю губу:
— А мы в пониженной когда-нибудь были?
— Ладно, об этом потом. — Майор выдержал паузу. — Ты, Михаил, не обижайся, но предупредить тебя обязан: уговаривать тебя, просить и приказывать не имею права. Могу только все рассказать и дать тебе самому выбрать правильное решение. Что бы ты ни выбрал — в обиде не буду и по-человечески пойму.
В глазах бойца спецназа застыло порицание: «Зачем ты так, майор, а? Со мной зачем?»
Он привстал со стула, неотрывно глядя на командира.
— Я назову вам три... нет, четыре причины: Орешин, Аня, Стас и... Безари Расмон. Достаточно для ответа?
Зенин смотрел на Кавлиса, а видел перед собой другого майора, Орешина.
Был январь 1995-го, первое число, начало пятого по местному времени. Какой-то идиот командир ввозил своих солдат в Грозный на «ГАЗ-66». Сам, разумеется, в кабине.
— Парад устроил, кретин! — выругался Орешин, глядя в бинокль на чинно двигавшиеся по улице Грозного машины.
Орешин с группой бойцов находился сейчас почти в центре столицы Чечни. В большинстве случаев укрытием спецназовцам служили полуобгоревшие машины, бетонные блоки, а то и просто тела русских парней-мотострелков — кто-то сгоревший, кто-то в лоскуты разорванный снарядом, кто-то изуверски исколотый чеченскими кинжалами.
Вот и сейчас сюда направлялся очередной «герой».
Прочитав в бинокль номера машины, Орешин открытым текстом передал по рации:
— Эй, мудила под номером 4112! У тебя же под колесами трещат кости трупов! А ну, убирай к чертовой матери солдат из кузова!
— А ты что за хер с горы?! — осведомился командир мотопехоты.
— Родной, не въезжай в город на белом коне, ладно? — мягко попросил Орешин. — Разведка с тобой говорит. Майор Орешин. Считай, что это приказ.
Орешин лежал, опираясь локтями на мертвое тело русского солдата, гимнастерка которого все еще дымилась. Рядом с ним, как всегда, «необкатанный» боец Михаил Зенин.
— Миша, долбани этому мудаку под колеса гранатой, меньше людей погибнет.
Зенин принял положение поудобнее и грохнул перед колесами «газона» из «РПГ-7».
Орешин видел в бинокль перекосившееся от ужаса лицо командира мотострелков. Он что-то кричал, противно кривя губами, но солдаты, не слыша его, самостоятельно начали покидать кузов машины и в считанные секунды распластались под стенами здания. Но все же их действиям, с точки зрения майора Орешина, не хватало темпа. Он как в воду глядел, мысленно поторапливая солдат. Вторая кумулятивная граната, пущенная уже чеченским гранатометчиком, в щепки разнесла кузов и покорежила кабину «газона». Внутри остались командир мотострелков и водитель, они отчаянно пытались выбраться через окна.