Черный Беркут

— Так, это зачарование на ножах уже не тянет… — заключила его дочурка, пообещала озадачить отца и превратилась в слух. Вовремя — я как раз закончил изучать труп «единички» просветлением и озвучил вердикт:

— Свет, солнце, можешь радоваться: этот комплект узлов прямо под тебя!

— И что там? — полюбопытствовала она и сделала шаг в мою сторону.

Я улыбнулся и перечислил:

— Усиление тела, жар и цепкие корни…

Глава 24

2 июля 2513 по ЕГК.

…Первая попытка выследить, завалить медведя-«двоечку», замеченного в день прибытия в расщелину, не увенчалась успехом. Нет, следы мы нашли. И «допрыгали» по ним почти до логова. Но обнаружили, что оно осаждено. Той самой волчьей стаей, которая «честно поделилась» с нами особо дурным сородичем. Тратить время на наблюдение за противостоянием хищников я счел бессмысленным, поэтому мы вернулись «на секретную заимку» и весь остаток пятницы занимались до смерти надоевшей, но невероятно полезной раскачкой «магической мощи».

В субботу утром наведались к логову снова. И приятно удивились: да, «наш» мишка был прилично потрепан, но жив. А у серых хищников появились невосполнимые потери — от одной «двоечки», судя по всему, как-то убитой Топтыгиным накануне, остался только костяк, а вторая, с перебитым хребтом, валялась неподалеку от здоровенной дыры в склоне холма, и еще дышала. Но, что называется, через раз.

Оценив новую диспозицию, я пришел к выводу, что ситуация патовая — волки, привыкшие рубиться на открытом пространстве, не хотели соваться в логово, а Топтыгину, в принципе, было пока терпимо.

Ибо дальнобойные атакующие навыки первых — ледяные иглы — «блокировались» поворотом логова, а цепкие корни только тормозили и не более. Потом сообразил, что через несколько дней в противостояние вмешается жажда, и расстроился, ибо что вариант выхода на открытое пространство, что сидение в логове до упора грозили мишке гибелью, а нам — потере такого нужного ядра. В этот момент меня и торкнуло. И я, жестом приказав девчонкам следовать за мной, рванул обратно к расщелине.

Допрыгав до ямки, в которой заныкал бухту веревки и все «системы», сдвинул в сторону кусок маскировочной сетки, огляделся по сторонам, нашел подходящее дерево и довольно оскалился. После чего скользнул к напарницам и прервал молчание:

— Значит, так: вы дуете вниз и ждете. А я тут немного поколдую, а потом чуток похамлю…

— Придумал какую-то редкую гадость? — спросила мелкая.

— Ага… — отозвался я, уже прикидывая, как и где крепить веревку.

Уфимцева собралась спросить что-то еще, но Оля не дремала — цапнула ее за предплечье, оттащила к началу спуска и обратилась ко мне:

— Дунем. И подождем. Но… нам спускаться самим?

Уточнение было дельным и выбило меня из творческого экстаза. Так что я подстраховал девчат на первом участке «трассы», проследил за движением их «силуэтов» до самой нижней точки и со спокойным сердцем занялся делом.

Первым делом прогулялся по краю пропасти и нашел точку, прыгать с которой было бы предпочтительнее всего. Затем определился с траекторией подхода и длиной веревки, требующейся для своевременного «подхвата» моей тушки и гашения импульса рывка, поискал подходящую трещину, «сгонял» за нужным крюком и карабином, пожалел, что не смогу засветить айсбаль из НЗ бота, нашел увесистый камень и соорудил точку страховки. А на последнем этапе подвесил второй конец веревки на ветку того самого дерева, и раз шесть отработал требуемую последовательность действий, то есть, выход из рывка вплотную к карабину, болтающемуся в воздухе, захват, защелкивание, новое перемещение — на этот раз к пропасти — полет вперед, «падение», разворот и торможение о вертикальную стену.

Да, каждый раз терял процента по четыре объема марева, но это было некритично. Поэтому решив, что готов, вернулся к логову медведя и сходу вступил в уже начавшийся бой. Естественно, на своей стороне: раскидал семь сфер умиротворения — на всех волков, включая покалеченного — и шарахнул акустическим ударом между ними и зевом логова.

Бил из-за ствола дуба и сразу после того, как отстрелялся, спрятался под невидимостью. Поэтому хищники сочли эти атаки происками врага и озверели еще больше: четверо «единичек» влетели в дыру и принялись рвать защиту мишки метаморфированными клыками и когтями, а тот заработал лапами и ничуть не менее впечатляющей пастью. Одному из волков не повезло. Причем по-крупному: он поймал сначала оглушение, а затем мощнейший удар лапой и на долю секунды потерял контроль над маревом. Что, конечно же, не прошло мимо внимания Топтыгина, и позвоночник серого приказал долго жить.