Черный Беркут

Следующие два часа мы работали — к нашей четверке, обосновавшейся на небольшом возвышении для старших членов рода и особо важных гостей, подходили все желающие засвидетельствовать почтение Великому Князю, он выказывал им ту или иную меру уважения и представлял нас, мы с Ольгой «запоминали» лица, имена-отчества, особенности отношения Воронецкого к этим личностям и так далее, а Уфимцева помогала еле слышными советами. Ибо не подозревала о существовании Дайны, зато прекрасно знала абсолютное большинство присутствующих если не лично, то заочно.

Приблизительно в том же ключе провели и получасовую официальную часть мероприятия — выслушали теплые, но очень уж долгие поздравительные речи главы рода, его старшей жены и родителей именинницы, монолог Тани, в котором она поблагодарила родичей за все и вся, а гостей — за то, что те оказали ей уважение, и еще одну речь хозяина поместья, пожелавшего всем собравшимся хорошего отдыха. А после того, как самые старшие члены рода Ростопчиных спустились с возвышения и «пошли в народ», началось самое веселье — именинница снова «сняла маску потомственной аристократки», как-то уж очень бодро подошла к нам и радостно затараторила:

— Игнат, «Стрибог», который по твоей просьбе собрали персонально для меня — самый настоящий истребитель: да, мне привезли его только в четверг, и мы с Виктором смогли выделить на знакомство с ним всего полчаса, но эти полчаса мы были счастливы!

— Скажу больше… — весело хохотнул Великий Князь. — Весь вчерашний и первую половину сегодняшнего дня Таня при любой возможности сбегала в гараж если не посидеть в своем «красавце», то погладить его по крылу или крыше. И я, каюсь, изревновался!

— А какого цвета «Красавец»? — полюбопытствовала Ольга, тем самым, продемонстрировав окружающим, что взята с собой не для антуража.

— Коралловый! — восторженно выдохнула именинница. — А салон на тон темнее. И такой уютный, что я готова в нем жить!

Я с трудом удержал на месте глаза, решившие закатиться, и услышал ехидный смешок БИУС-а:

— Только не вздумай назвать эту машинку пудреницей — девочки такое не прощают!

Испугался. До дрожи в коленях. Поэтому придумал альтернативную реакцию на описание:

— Значит, «Стихия» Виктора теперь в безопасности?

— Еще не решила… — притворно нахмурившись, заявила Ростопчина и жизнерадостно рассмеялась.

Пришлось принимать удар на себя:

— Кажется, я знаю, что способно смягчить твое сердце…

Девушка, конечно же, заинтересовалась:

— И что же?

Я повернулся к Оле, как раз открывшей небольшую сумочку, взятую с собой именно для этого, извлек на свет божий шкатулку-термос и протянул Татьяне.

— Молодые люди, подарки положено передавать сотрудникам родовой СБ для проверки… — желчно сообщила родственница именинницы, стоявшая неподалеку и гревшая уши.

— Подарки мы сдали. А это — квинтэссенция радости! — парировал я и плавно повел рукой, предлагая оценить реакцию Татьяны.

Вовремя: подняв крышку, наткнувшись взглядом на лист, вырванный из блокнота, и прочитав три строчки, девчонка восторженно ахнула, расцеловала нас троих и «сдалась» любимому мужчине:

— Прости, милый, но отреагировать иначе было просто невозможно…

— Эх, Игнат, Игнат… — убито вздохнул Воронецкий, «нехотя» заглянул под крышку шкатулки, внезапно оказавшейся у него перед носом, изумленно выгнул бровь и… по-простецки почесал затылок: — Ну да, такую радость точно не проигнорируешь…

Потом грозно нахмурился к переносице и озвучил Страшный Вердикт:

— Ладно, прощаю обоих. Первый и последний раз. Хотя…

Тут заржала вся наша компания, что, естественно, снова шокировало если не всех, то большую часть гостей, наблюдавших за Великим Князем, его девушкой и нами. Увы, после этой вспышки веселья именинница вспомнила о вежестве, сдала шкатулку на хранение своему парню и развернулась в сторону основной массы гостей. Тем самым, дав понять, что готова уделить внимание и им, но не может покинуть столь высокородную персону. Что, как я понял из объяснений Дайны, для этого мира являлось нормой.

Судя по тому, что первая — и, вероятнее всего, самая влиятельная — семья страждущих расплылась в счастливых улыбках, народ считал так же. А еще млел от возможности засветиться перед Великим Князем. И «светился», как мог. Моментами придумывая весьма оригинальные способы запомниться.

Тут я, признаюсь, заскучал. Хотя отдельные личности демонстрировали приязнь и ко мне-любимому. А минут через двадцать подобного «веселья» эту «приязнь» продемонстрировали… хм… куда добросовестнее, чем хотелось бы — «молодой» представитель рода Парамоновых, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти в темно-синем костюме-тройке, закончил витиеватый комплимент имениннице неожиданной сентенцией: