Черный Беркут

— Ну да, похоже… — согласилась Дайна и… озадачила: — Кстати, о Свете: в этом рейде у нее ни с того ни с сего появился интерес к своей внешности и проснулась чувственность. Причину объяснишь?

Объяснил. После того, как добрался до ванны и вломился в душевую кабинку:

— Ее ублюдочная мамаша создала и развила в ней дичайший комплекс неполноценности — уверенность в редком уродстве. А мы подобрали нужные аргументы, и мелкая поверила, что красива. Вот и радуется жизни.

— Игнат, ты не услышал слово «чувственность»! — воскликнул БИУС. И объяснил, что имел в виду: — Поверив в то, что красива, Уфимцева увидела в тебе мужчину. И первый раз за время моего наблюдения за ней дала волю фантазиям. Дальше объяснять?

— Нет… — глухо буркнул я, представил альтернативу и… снова вернулся в режим «Носорога»: — Главное, что комплекс исчез, и Света стала цельной. А пробуждение чувственности я как-нибудь переживу.

— Слова не мальчика, но мужа! — нисколько не ерничая, заявила личная помощница, и похвалила в другом ключе: — Этот ребенок — вторая Ольга. И выпусти ты второй неограненный алмаз из наших загребущих ручек — я бы, мягко выражаясь, тебя не поняла и расстроилась. О, проснулась, красотка! Заметила тебя… Сообразила, что ты в ванной, и вспыхнула… О-о-о, а ведь у нее скоро сорвет крышу!

Я пожал плечами и сосредоточился на намыливании головы. А через пару минут услышал в голосе БИУС-а веселье и «вернулся в реальность»:

— Игнат, ты не поверишь: ребенок только что позвонил отцу, обменялся с ним парой-тройкой дежурных фраз и завуалированно намекнул на то, что уже ушел к тебе, а Валерий Константинович… обрадовался!

Я объяснял суть происходящего все время, пока мылся. Потом высушил тушку, выбрался из кабинки, попросил Дайну соорудить десяток бутербродов, натянул шорты на голое тело и поплелся на кухню. Не успел опуститься в свое кресло, как БИУС ехидно сообщил, что я срочно понадобился Воронецкому-младшему, а подбежавший андроид вложил в руку вибрирующий телефон.

Пришлось тыкать в нужный сенсор и подносить трубку к уху.

— Добрый день, Игнат! — радостно протараторил Великий Князь чуть ли не раньше, чем установилась связь. — Мне сообщили, что вчера вы, наконец, вернулись из Пятна, и мы с Таней звоним, чтобы от всей души поблагодарить за подарки — если бы не один из них, мы бы не получили столько удовольствия!

— На обратном пути с заимки Вронских их атаковала стая волков. Ранги рядом с телефоном не обсуждались, но, судя по тому, что в схватку пришлось вмешаться Веретенниковой, там были не «десятки»! — прокомментировала эту речь Дайна. — И еще: одна из волчиц как-то прорвалась через вояк, дотянулась до Ростопчиной и сбила с ног, но продавить подаренное марево не успела.

Я уложил в голове эту информацию, сообразил, что раз Виктор говорит иносказаниями, значит, убедил телохранителей не докладывать о настоящих последствиях нападения вышестоящему начальству, чтобы им с Татьяной не запретили мотаться на ту заимку, и ответил на монолог в том же стиле:

— Приветики! Подарки, преподносимые от всего сердца, просто не могут не радовать! Искренне рад, что вы получили удовольствие, и надеюсь, что оно только усилило ваш интерес к любимому увлечению.

— Конечно, усилило. И еще как! — обрадованно заявил Воронецкий, пару-тройку минут создавал ощущение, что речь идет о каком-то развлекательном артефакте, а затем «съехал с темы» и гордо похвастался успехами: — Ты ведь в курсе, что мы с Таней тоже мотались в Пятно? Так вот, оба взяли по рангу и довольны до невозможности!

«Значит, он теперь „шестерка“, а она „семерка“. Неплохо…» — мысленно отметил я, поздравил ребят с этими успехами и спросил, не планируют ли они, часом, приезжать в Бухту.

В голосе Воронецкого появилась грусть:

— Мы бы с радостью. Но в следующую субботу у Тани день рождения, и…

В этот момент она отобрала у него телефон, официально пригласила нас четверых на торжество, сообщила, где оно будет проходить, и пригрозила страшной обидой даже за намек на попытку отказаться. Однако отказываться я не собирался, поэтому пообещал, что мы обязательно будем, и поблагодарил за приглашение. Потом Ростопчина полюбопытствовала, почему не слышно моих девчонок, и я «виновато» вздохнул:

— Я, как обычно, перестарался со сложностью и длительностью рейда, так что они все еще дрыхнут…

— Тогда я им позвоню ближе к вечеру. Ибо умираю от любопытства, а Витя отнимает трубку!

В этот момент на кухню влетела мелкая, увидела, что я занят, безмолвно спросила, помешает или нет, и получила ответ в более веселом стиле:

— Тань, одна из моих девчонок, оказывается, уже в сознании — вон, только что пришла ко мне и передает тебе привет.