Черные ножи - 3

- Жена и дочка! – пояснил он, даже не пытаясь подняться на ноги. – Что мне делать?

Мы оставили безумца лежать, подхватив лишь ирландца, который грязно матерился.

За следующим поворотом оказалась набережная, и я увидел, как Биг-Бен полыхает в огне, словно гигантский факел.

С разбегу мы нырнули в мутные воды Темзы, тут же уйдя на глубину, и это нас спасло. Огненный смерч прошел верхом и убрался куда-то дальше.

Лондону повезло. Серый покров неба разразился внезапным дождем, и тут же стало легче. Если бы стояли жара и безветрие, все оказалось бы фатально. А так ливень быстро потушил множество очагов возгорания.

Британские истребители, наконец, взялись за свою работу и отогнали немцев из неба Лондона, сбив пару десятков самолетов. Но те уже успели выполнить свою роль, сбросив на город полный боезапас.

- Ненавижу самолеты! – заявил О'Хара, отплевываясь во все стороны, словно огромная рыба, высунувшая голову на поверхность.

Вода постепенно нагревалась, грозя превратиться в кипяток.

- Этого не должно было произойти, - Флеминг все еще пребывал в состоянии шока, и я не знал, как ему помочь. Он мощно греб к дальнему берегу, мы едва за ним поспевали.

Судя по всему, данные разведки не предполагали, что Германия нанесет столь ужасающий удар по Британии. И я еще раз покрутил в памяти исторические данные, которыми обладал – в моем варианте прошлого этого точно не случилось, я был в этом уверен.

Мы выбрались из воды чуть ниже по течению. Новый костюм и пальто были напрочь испорчены, Флеминг и О'Хара имели не менее жалкий вид, но сейчас никого это не смущало.

Вокруг раздавались стоны и плач. Горожане, пережившие бомбардировку, пытались отыскать своих родных и друзей, и зачастую находили лишь скорченные от удушья и жара трупы. На эту часть города атака пришлась лишь краем, поэтому я даже представлять себе не хотел, что случилось с теми кварталами, по которым пришел основной удар.

Вокруг творился хаос – но тут хотя бы имелись тела, в других же районах от людей оставался лишь отпечатки в быстро остывающем асфальте, или контурные пятна на стене. Повезло, что мы все же не попытались спрятаться в метро или бомбоубежище – там должны были задохнуться тысячами.

Невозможно понять тому, что это не пережил, как мучительна бывает смерть от удушья. На самом деле время жизни любого человека составляет максимум пару минут. А потом он делает вдох и запускает цикл собственной жизни заново… конечно, при условии достаточного количества кислорода в воздухе. И если этого вдоха не произойдет, то организм погибает. Человек – очень слабая субстанция, существующая в крайне скромном диапазоне температур, зависящая от неимоверного числа внешних факторов. Но дыхание – это первичный, главный, основополагающий инструмент жизни. Дыхание – и есть жизнь!

Мы шли по разрушенному Лондону. Флеминг – скорбной статуей, О'Хара – негодующим демоном грядущего возмездия, и я – случайным свидетелем трагедии. Все трое радовались тому, что остались живы, и горевали о погибших.

Звучали пожарные сирены, люди спешили на помощь тем, кто в ней нуждался. Но на каждого пострадавшего рук не хватало.

Где-то рядом застонала женщина, негромко, безнадежно. Я бросил взгляд на своих спутников, они то ли не услышали, то ли не отреагировали, продолжая идти вперед. Стон раздался во второй раз со стороны полуразрушенных двухэтажных домиков.

- Тут выжившие! – крикнул я и бросился к завалам, пытаясь сообразить, где именно раздавались тихие стоны.

Кирпичи, дерево, арматура – все в сторону. Тонкие кожаные перчатки моментально порвались в клочья, но я не обратил на это ни малейшего внимания. Определить точный источник звука никак не получалось.

Флеминг и О'Хара поначалу глянули на меня с легким недоумением – мол, не наше это дело, но потом присоединились к работе, и теперь с остервенением помогали разбирать завалы, не щадя своих сил.

Не хватало техники и рабочих рук, и все же, нам повезло, и через полчаса мы вытащили жертву – совсем еще юную девушку, у которой были перебиты балкой обе ноги. Но зато когда мы оттащили балку в сторону и развернули девицу – носастую, некрасивую, - то увидели, что она прикрыла своим телом ребенка – совсем еще младенца, и этим спасла его от смерти.

Маленький и красноголовый, он недовольно кричал, разевая непомерно большой рот, но главное – был жив!

Девушка даже не стонала больше, лишь беззвучно плакала от боли, и все тянула руки к ребенку.

- Все хорошо, родная, он живой! – погладил ее по голове О'Хара, стараясь успокоить.

Но я видел, что теперь, когда первая волна прошла, адреналин уходит из ее крови, и с секунды на секунду ее настигнет болевой шок.

- Сейчас она потеряет сознание, - негромко сообщил я Флемингу.

Тот глянул на девушку, негромко выругался и вытащил из кармана небольшую склянку. Одним движением скрутив крышку, он поднес сосуд к губам несчастной.

- Выпейте это! Вам станет лучше!..

- Мой сын…

- С ним все хорошо. Он жив и здоров, чего и вам желает. Пейте!