Черные алмазы

— Да вот, — сказал Феликс с деловитым равнодушием, — я приехал, чтобы переписать на себя небезызвестные вам акции.

— Какие акции? Ах, бондаварские? А что, это очень спешно?

— Совершенно верно, потому что я хочу погасить первый взнос, а поскольку за переоформление акций взимается два форинта пошлины, то если акции сразу же оформят на мое имя, я сэкономлю две тысячи форинтов.

— Стало быть, вы собираетесь взять целиком всю тысячу?

— Как и обязался по договору.

— А если я дам не больше пятисот?

Каульман поджал губы.

— Что поделаешь, я буду вынужден с этим примириться.

— А если я не дам ни одной?

— Что? — вскричал Каульман, вскакивая с места. — Вы, конечно, шутите, дядюшка?

— Какие там шутки! Что я, дурак, что ли, расставаться с акциями, которые дают двадцать форинтов чистой прибыли каждая.

Каульман выглядел крайне раздосадованным.

— Но, дядюшка! Ведь мы же условились. Я дал вам расписку.

— Верно, милый племянничек, вы дали подписку, что обязуетесь принять от меня акции аль-пари, но я вам не давал расписки, что обязуюсь их вам передать. В этом-то вся штука! Хи-хи-хи!

Каульман откинулся на спинку стула, выкатив глаза и раскрыв рот.

— Хи-хи-хи! — потешался над ним старый грек, хитро подмигивая одним глазом. — Ну, что, племянничек, и у меня можно кое-чему поучиться, не правда ли?

— Но, дядюшка, — протестовал банкир, — так не полагается. Это противоречит всем биржевым законам! Если мне на бирже кто-либо скажет: я дам вам ultimo[150] тысячу таких-то и таких-то акций по такой-то цене, для этого не требуется никакой расписки; мне достаточно сделать пометку у себя в записной книжке. Это закон биржи!

— Какое мне дело до законов биржи? Они мне не указ. Да я там отродясь и не бывал.

Каульман скривил рот в кислой улыбке.

— Ну, дядюшка, должен признаться, что так меня не надувал еще никто в жизни! Ничего не скажешь — я нарвался на мастера. И вы так-таки и не уступите ни одной акции?

— Ни единой!

— Ладно, но тогда вам сейчас придется выплатить сумму подписки!

— Выплачу, выплачу, как положено.

— Да, но всю сумму.

— Не извольте беспокоиться. Пока что есть чем платить. В этом доме еще водятся денежки. Хоть золотом, хоть серебром — могу утереть нос всему консорциуму.

— Ну, никогда бы не поверил, — воскликнул Каульман, бросив цилиндр на стол, — что в таком захолустном городишке меня способны так провести!

Господин Чанта был страшно горд, что ему удалось перехитрить дельца из Вены. Он решил ковать железо, пока горячо. Ведь если он запоздает с первым взносом, его акции могут неожиданно аннулировать, и потому он поспешил тут же выложить банкиру первые тридцать пять процентов серебром.

Однако это нелегко сделать. Ведь для семидесяти тысяч форинтов серебром требуется несколько подвод, да и жандармский конвой в придачу. Неизбежно поднимется шум. Ну, да пускай!

Когда господин Чанта спустился в подвал, чтобы выкатить наверх семь бочонков (никому другому он не доерил бы к ним прикоснуться), сердце его сильно билось. Это заключенное в бочонки серебро — такой надежный капитал! Правда, оно не приносит никакого дохода, но зато ему не грозит никакая опасность. У старика даже слезы выступили на глазах, когда пришлось выбирать, с какими из двадцати бочонков ему расставаться. Он словно оплакивал их!

И ведь за них ничего не дадут, только пустые бумажки. «Но не упрекайте их, вы, остающиеся! Покинувшие вас скоро вернутся. Сейчас они просто отправились в путешествие, и в пути их не ждут никакие опасности, не грозит кораблекрушение: по железной дороге, на колесах покатят они собирать с других денежки. Как только акции попадут к нам в руки, спустим их, не дадим бумажкам даже переночевать в доме. А на них опять купим серебра. И прибыль тоже обратим в серебро, вместо семи бочонков обратно вернутся девять!»

Подбадривая так оставшиеся денежки, господин Чанта прикинул по текущему курсу, каково ажио серебра. По всем расчетам, ему еще причиталась сдача. И вот, снарядив обоз, Чанта сам отправился с поклажей в Вену.

Накануне того дня, когда господин Чанта решил перевезти серебро, враждебная партия на бирже сделала первый ход.

Это была лишь проба сил. Они хотели проверить, не пошатнется ли какой зуб у противника, и для начала принялись скупать валюту: если серебро поднимется, бумаги упадут.

Так что семь бочек серебра господина Чанты прибыли на рынок очень кстати.

Две повозки в сопровождении жандармов с примкнуты-ми штыками, бочки, залитые свинцом, не могли не привлечь внимания на улицах Вены. А если бы еще кто проведал, что бочки эти доверху полны серебром! Да если бы еще узнали, что вся эта куча серебра перекочевывает в банк лишь в качестве первого взноса за бондаварские акции!

Перу и Бразилия открывают свои сокровищницы!

Фирма Каульмана постаралась поднять как можно больше шума. Передача произойдет в присутствии официальных лиц, и всеобщая беготня и суматоха будут длиться, пока господин Чанта не получит квитанцию за принятые деньги, а после полудня не обменяет ее на акции. Тогда же высчитают ажио серебра. Все операции фирма Каульман произведет без проволочек.