Черновая работа

В тревожных размышлениях и ожиданиях прошла ночь. Пришедший с севера холод слегка посеребрил изморозью листья деревьев. И едва над горизонтом показалось солнце, промерзшие, уставшие разведчики продолжили свой путь. Шли медленно. В головняке колонны двигался начальник инженерной службы отряда лейтенант Кривенский, в руках он держал миноискатель. Иногда в его наушниках раздавался предостерегающий писк, и тогда он забирал в сторону, обходя подозрительное место. К одиннадцати утра спецназовцы вышли к месту эвакуации. Их уже ждали. Бронированные «Уралы» стояли, развернувшись в сторону ПВД, готовые в любую минуту тронуться в обратный путь. Андрей угрюмо помахал рукой сидевшему на БТРе, ещё вчера вернувшемуся с боевого задания, Гордееву, и приказал бойцам загружать в «Урал» раненого. Говорить не хотелось. В душе черным осадком шевелилась боль. Собственной вины за случившееся он не чувствовал, но и отрешиться от мысли, что хоть что-то можно было сделать по-другому, не мог….

В ПВД царила нездоровая суета. Раненых бойцов отвезли в госпиталь. Степанцова — в морг. Андрей, сдав оружие в оружейку и оставив Царькова за старшего, отправился в штабную палатку на совещание.

Нельзя сказать, что комбат был в ярости, но блек его глаз смутно подсказывал, что он, мягко сказать, пребывал не в лучшем расположении духа.

— Мне кажется, что некоторые не до конца осознали всю серьёзность сложившейся ситуации, — комбат начал без всякого предисловия. — Три подрыва за одно боевое задание… — майор Хворов выдержал паузу, давая понять весь драматизм ситуации. — Если вы начнёте терять людей в таком темпе, у вас уже к середине зимы не останется личного состава. Вам хочется ходить где удобнее и где легче? Я вам устрою легкую жизнь. Ещё один подрыв — и будете каждый день марафон вокруг ПВД наворачивать.

За столом царило непривычное молчание. Многие из офицеров понуро опустили голову. В словах комбата было достаточно правды, чтобы многие почувствовали собственную вину за случившееся. От подрыва на мине никто не застрахован, но комбат прав, три подрыва — это действительно перебор. Тем временем Хворов продолжил:

— Я не снимаю вины и со старших офицеров, в том числе и с себя. Если командир группы допустил ошибку, значит на каком-то этапе не доработали мы. Завтра же проведём инструкторско-методическое занятие с командирами групп, заострив особое внимание на ведение поиска в сложных условиях минной войны. Нельзя недооценивать противника. Противник имеет значительный опыт ведения этой войны, его инструкторами являются лучшие иностранные и, чего скрывать, наши российские специалисты, в том числе и бывшие спецназовцы ГРУ. К их услугам хорошее материальное обеспечение. Но мы били и будем бить их впредь, но при этом мы должны избежать неоправданных потерь. Сохранить солдат — это один из самых важных приоритетов в нашей работе. — Он замолчал и некоторое время сидел, словно раздумывая, затем поднялся и, отодвинув стул, вышел из-за стола. — А сказал я вам это для того, чтобы могли сегодня хорошенько поразмыслить над моими словами, чтобы уже завтра на занятиях не считать ворон, а слушать, что будут вам рассказывать более опытные офицеры. Пожалуй, на этом закончим. У меня всё, все свободны…

Инструкторско-методическое занятие растянулось на два дня. Жизнь в отряде потекла в привычном русле. И снова потянулись бесконечные боевые выходы.

Жиденькая цепочка спецназовцев медленно уходила в горы. Сгибаясь под тяжестью рюкзаков, ощетинившись во все стороны стволами, группа Шахмедзянова преодолела распадок и затерялась в изумрудных тенях леса.

Встав одной ногой на подножку «Урала», старший автоколонны замполит капитан Орлов проводил взглядом последнего из идущих в горы разведчиков и махнул рукой.

— На базу.

Повинуясь его жесту, командир третьей группы второй роты лейтенант Крынкин, на этот раз командовавший боевым охранением, ухватился за поручень стоявшего на обочине БТРа и, не оборачиваясь, проорал:

— По машинам!

Распластавшиеся средь придорожных ям и кустов бойцы охранения не заставили себя долго ждать и, в считанные секунды вскарабкавшись на машины, расселись по своим местам. Крынкин окинул взглядом пыхтящую моторами технику и удовлетворённо хмыкнув, уселся на башню.

— Трогаем, — одними губами пробормотал он и, устраиваясь поудобнее, слегка поёрзал по положенной на башню подушке. «Броня» взревела мотором и хрустя изношенными приводами медленно тронулась с места. Крынкин приладил поудобнее автомат, поправил на голове оливковую бандану и, слегка прикрыв глаза, подставил лицо потоку холодного встречного ветра.