Чернобыль. Как это было

После лживого суда, находясь в лагере, из которого по закону в связи с вышеуказанными болезнями власть освободить должна, но не хочет, сопротивляется отписками «Нет», А. С. Дятлов находил в себе силы преодолеть моральные и физические страдания и изложить правду о событиях 26.04.86 г., проанализировать и дать оценку различным документам об аварии, надеясь, что его все-таки когда-то услышат и поймут.

Машина лжи о причинах Чернобыльской аварии работала без перебоев до 1988 г., поэтому немногие из бывших учеников-коллег по работе поддерживали связь с А. С. Дятловым, когда он отбывал срок.

Некоторые и сейчас мучаются, прав ли Степаныч во всём? Сильна ложь, но не вечна.

Я, думаю, не ошибусь в том, что прочитав книгу Вы, уважаемые читатели, будете знать настоящую правду о причинах Чернобыльской катастрофы и отбросите все сомнения, которые Вам пытались навязать за прошедшие пятнадцать лет.

Недолго прожил после освобождения А. С. Дятлов, очень часто мы, его соратники по борьбе за правду о Чернобыле, собирались вместе и видели, как ему нелегко, как мучают его болезни и как он мужественно все это переносит.

Светлая ему память!

Заместитель директора Государственного научно-технического центра по ядерной и радиационной безопасности Украины

В. В. Ломакин

VII

В ночь с 25 на 26 апреля 1986 г. я с Н. В. Навальным в 24 ч. 00 мин. принял смену на щите радиационного контроля второй очереди. В наши обязанности входил радиационный контроль центральных залов реакторов 3-го и 4-го блоков и всех прилегающих помещений с повышенной радиационной опасностью. После обхода 3-го блока я вернулся на щит, на 4-й блок я не пошел, т. к. он останавливался. Прошло буквально несколько минут, как раздался грохот со стороны машзала. Через 5–10 с. глухой удар мощнейшей силы. Погасли свет и световая сигнализация на панели 4-го блока, панель 3-го блока загорелась красным светом и завизжала звуковая сигнализация, из люка приточной вентиляции понесло чёрно-рыжую пыль…

Так я оказался в эпицентре ядерной катастрофы, которая за считанные минуты могла стать для меня роковой. В эту ночь мне пришлось вплотную столкнуться с начальником смены 4-го блока А. Ф. Акимовым, заместителем главного инженера по эксплуатации II-й очереди А. С. Дятловым, Л. Телятниковым и многими другими участниками ликвидации этой катастрофы, к большому сожалению, многих уже нет в живых. В очередную 15-ю годовщину той ужасной ночи хочется вспомнить всех погибших наших ребят: Акимова А. Ф., Баранова А. И., Бражника В. С., Вершинина Ю. А., Дегтяренко В. М., Коновала Ю. И., Кудрявцева А. Г., Кургуза А. Х., Лелеченко А. Г., Лопатюка В. И., Новика А. В., Перевозченко В. И., Перчука К. Г., Проскурякова В. В., Ситникова А. А., Топтунова Л. Ф., Ходемчука В. И. (могила — 4-й блок), Шаповалова А. И., Шашенка В. Ф., Бусыгина Г. В., Коваленко А. П., Дятлова А. С., Гашимова М.У. …

Не было той ночью паники, халатности и разгильдяйства, не было страха и неквалифицированных действий, как много писалось за эти 15 лет. У всех был немой вопрос в глазах — почему? И каждый делал, что должен, что обязан, что мог: спасали оборудование, тушили возгорания, искали и выносили пострадавших.

27 апреля вместе с А. С. Дятловым я попал в 6-ю больницу Москвы. В первые дни велись одни и те же разговоры: предполагали, спорили, думали — почему взрыв? Анатолий Степанович был худощав, подтянут, всегда спокоен и выдержан, убедительно говорил: «мы все делали правильно», иногда задумывался… Часто донимали следователи, было мнение, что это диверсия. Появились версии о виновности персонала… Почти каждый день кто-то умирает… В душе пустота, неизвестно будущее — жить или умереть, где семья?

На 60-е сутки у меня пошла вторая волна ожогов, ещё не залечены первые, а стали появляться новые красно-вишнёвые пятна, с каждым днем всё больше и больше… Долгие месяцы лечения. Низкий поклон всем медикам, и врачам и медсестрам.

27 октября выписали домой инвалидом с повязками на ранах, которые тревожат по сегодняшний день. 31 декабря 1986 г. везут на родную станцию и тайно вручают правительственные награды: ордена и медали — живым, ордена посмертно — вдовам. Неужели не нашли места в Киеве или в нем награждали только героев?! Нашли «стрелочников» — судят. Через несколько лет их освобождают. И опять тишина?! Как смотреть в глаза детям павших?! За что или кого погибли их отцы?!