Черно-белые ангелы

– Честно? Не понимаю я тебя! Мне Георгий Львович показался очень хорошим человеком. Он, конечно, немного старомодный и строгий, но ему ведь и лет сколько?! – сказала Надя, выкладывая ароматное содержимое сковороды в большую кастрюлю, где уже кипел бульон над аппетитными кусочками почти готовой говядины, переложенными картофелем и ароматными пряными травами. – Ну вот, почти готово! Потомится минут пять и выключаем. Попробуешь?

– Нет уж! Я тебе поверю на слово, – сказала Ники, снимая надоевший ей фартук. – По-моему, столько времени тратить на приготовление еды все же глупо! Не проще ли ее заказать в ресторане?

– Ну и что тебе оттуда принесут? Какую-нибудь малосъедобную дрянь за немалые, кстати сказать, деньги, – скривилась Надя. – Лучше все делать самим!

– Ты точно на моего папашу похожа, – тихонько сказала Ники и ушла из кухни, оставив Надю наедине с ее кулинарным шедевром.

Надя действительно удивила Георгия Львовича вкуснейшим обедом, заслужив кучу его комплиментов и несколько откровенно ненавидящих взглядов Ники.

– Надя, а хочешь, я покажу тебе одно офигенное место в Москве? – спросила Ники.

– Конечно, хочу! – обрадовано воскликнула Надя. – А что это за место?

– Смотровая площадка Останкинской телебашни. Вся Москва у тебя под ногами. Это здорово! – мечтательно прикрыв глаза, сказала Ники, вспомнив, как они с Кирой там целовались.

– Но, это так высоко… А у меня кружится голова, – смущенно призналась Надя. – Я, правда, боюсь высоты и там, наверняка, холодный ветер,

– Слушай, подруга, с тобой все так сложно! – шутя, воскликнула Ники. – В метро ты не спускаешься, потому, что там глубоко, а у тебя клаустрофобия, высоты ты тоже боишься. Что же с тобой делать? Может, тогда пойдем на Красную площадь, в мавзолей? Или ты мумий тоже боишься?

– Боюсь, – честно призналась Надя.

– Вот, блин… Ну, а в Питере ты дальше парадной куда-нибудь выходила? – с иронией спросила Ники.

– Конечно! Мы с папой где только не были, – простодушно сказала Ники. – Петербург очень красивый город. Ты была там?

– Нет, – сухо ответила Ники, сведя желваки.

– Зря… Там очень красиво, – ничего не заметив, сказала Надя и грустно улыбнулась. – Я бы ни за что не уехала из Петербурга, если бы не мое хилое, как говорит мама, здоровье. Мы жили около канала и под окнами проплывали прогулочные теплоходики с туристами. Знаешь, как это здорово?

– Что здорово? Смотреть на проплывающую мимо жизнь из окна? – резко спросила Ники.

– Что ты хочешь сказать, Ники? – не поняла Надя.

– Я говорю, что ты словно наблюдаешь за жизнью со стороны, а не живешь. Понимаешь, о чем я говорю? – спросила Ники, как-то странно посмотрев на Надю.

Она не могла понять Надю. Ее все в жизни устраивает? Она слушается маму. Она обожала, если не врет, конечно, своего папу. Она часами сидела у окна и смотрела на проплывающие под окном кораблики… Что у нее в голове? Ники этого не могла понять, несмотря на весь свой незаурядный ум.

– Вообще-то, да. Но мое здоровье. Я моментально схватываю простуду, – сказала Надя, вздохнув. – Ты здоровая, тебе не понять!

– Да куда уж мне?! – зло сказала Ники. – Может, тебя мама не выпускала из дома?

– Да нет же! – воскликнула Надя. – Я сама до смерти боюсь одна выходить из дома. Я боюсь людей, машин, вирусов и инфекций. Ты здоровая и не понимаешь, что значит всю жизнь чего-то бояться. Ты такая счастливая, Ники! Такая классная… Я тебе по-белому завидую.

– А я тебе по-черному, – рассмеялась Ники. – Ты на секундочку представь только, что тебя каждый день контролируют. Каждый твой шаг! От этого свихнуться можно!

– Не понимаю, чего ты бесишься, Ники? – искренне изумилась Надя. – Родители любят тебя и беспокоятся о твоем благополучии. Разве это не понятно? Ну, да! Бывает, они перебарщивают с заботой, но если бы им все, что касается тебя, было безразлично, наверное, ты бы обижалась еще больше?

– А с чего ты решила, что им было не безразлично?! Не твоя ведь мама убежала с каким-то мужиком заграницу. Она за четыре месяца прислала только одну открытку на Новый год, представляешь? У меня даже нет ее номера телефона, чтобы позвонить, – скрипнув от злости зубами, сказала Ники.

– Моя мама тоже целый год отсутствовала. Она, как юрист международной компании, год прожила в Америке. Правда, она звонила нам с папой чуть ли не каждый день, но, знаешь, мне ее все равно очень не хватало, – призналась Надя.

– Ты не понимаешь! Это совсем другое. Уехать и бросить, не одно и то же, – сказала Ники, вспомнив, каким холодом всегда веяло от ее матери.

В тот же вечер, за ужином, Ники спросила маму Нади:

– Елена Дмитриевна, вот, Надя мне сказала, что вы целый год жили в Штатах. Расскажите, пожалуйста, как там? Мне очень интересно! Вы и в Нью-Йорке жили?