Чернее некуда

На большом черном лице Громобоя обозначилось выражение крайнего огорчения. Он стиснул плечи Аллейна и крупные, налитые кровью глаза его наполнились слезами.

— Постарайся понять, — сказал он. — Мы свершили правосудие в соответствии с нашими нуждами, с нашими древними традициями, с нашими глубинными убеждениями. Со временем мы изменимся и постепенно эти черты отомрут в нас. Пока же, драгоценный мой друг, думай о нас… обо мне, если угодно, как…

Он поколебался и, улыбнувшись, закончил с новой ноткой в раскатистом голосе:

— …как о незаконченном портрете.

Кода

Очень теплым утром в самом разгаре лета Люси Локетт в красивом ошейнике, который, похоже, и самой ей чрезвычайно нравился, сидела на ступеньках крыльца дома номер один по Каприкорн-Уок, оглядывая окрестности и прислушиваясь к тому, что творилось в подвальной квартирке.

Мистер Уипплстоун нашел подходящего съемщика, и Чаббы готовили квартирку к его вселению. Внизу гудел пылесос, раздавались какие-то неравномерные удары. Из открытых окон доносились голоса Чаббов.

Сам мистер Уипплстоун ушел в «Неаполь», чтобы купить камамбера, и Люси, никогда на Мьюс не ходившая, ожидала его возвращения.

Пылесос замолк. Чаббы обменивались мирными замечаниями, и Люси, движимая приливом вошедшего в пословицу любопытства, присущего ее породе и полу, аккуратно спрыгнула в садик, а из него — в подвальное окно.

Имущество последнего обитателя этой квартиры уже вывезли, однако кое-какой сор в ней еще оставался. Люси для начала сделала вид, будто охотится на смятую газетную страницу, а после принялась копаться по разным укромным углам. Чаббы не обращали на нее внимания.

Когда мистер Уипплстоун возвратился домой, кошка сидела на верхней ступеньке крыльца, прикрывая что-то передними лапами. Она оглядела хозяина и коротко произнесла нечто одобрительное.

— Ну-ка, что у тебя там такое? — спросил хозяин. Он вставил в глазницу монокль и нагнулся, вглядываясь.

Это была маленькая глиняная рыбка.