Через тысячу лет

Зарождение жизни, значит, произошло при иных обстоятельствах. Какие общие условия были для этого необходимы? Температура воды (так как жизнь зародилась именно в ней) не выше 50–60 градусов, присутствие известных солей и газов и еще что-то, давшее толчок к тому, чтобы появилась первая органическая молекула. Не были ли этим таинственным чем-то неизвестные нам электромагнитные колебания эфира? Не были ли то ультра-проницающие «дельта-лучи», смягченные толстым атмосферным покровом нашей молодой тогда планеты? Я попробовал создать подходящую обстановку, взял морскую воду в несколько измененном составе, ввел туда кое-какие соли и в присутствии цианистого газа подверг эту жидкость действию сильного пучка «дельта-лучей». Вы, конечно, поймете мое состояние, когда через некоторое время я заметил появление в чистом растворе какой-то слизи несомненно органического происхождения, по своему виду напоминавшей так называемый океанский планктон… Я повторил свой опыт — и с тем же удивительным результатом. Мне долго не верилось, но это было так: мне удалось создать живую материю…

Дальнейшие мои опыты были не менее плодотворны. Под влиянием «лучей жизни» — перед моими глазами проходила тысячевековая эволюция первобытного органического мира. Мертвая материя превращалась в живую, живая материя организовалась в более высокие и совершенные формы… В моей лаборатории зашевелились медузы, морские ежи и полипы… Там, в лаборатории, в ряде сосудов вы можете увидеть эти этапы творения. Одно из таких странных созданий привлекло мое внимание и я решил заняться им поближе. Это было нечто вроде морской медузы, только немного крупнее. Через несколько месяцев в медузе произошли решительные перемены. Она выросла, окрепла, сделалась плотнее, приобрела развитые плавники с многочисленными отростками-щупальцами. Это не было уже какое-то студенистое полурастение-полуживотное. Предо мною постепенно создавалось какое-то новое существо. На бесформенной массе стали обозначаться глаза, появился мягкий мясистый отросток в виде клюва… Животное — его можно было уже назвать животным — росло с каждым днем… Вы видели его размеры… Питательная среда и поток «дельта-лучей», в которых оно живет, по-видимому, идут ему впрок… Теперь я скажу, почему вчера я вышел из равновесия. Я работал, стоя спиной к бассейну. Вдруг я слышу какой-то стук чем-то мокрым, оборачиваюсь — и вижу, к стеклу футляра приникла распластавшаяся бесформенная масса с широко открытыми, пристально на меня смотрящими глазами… Я невольно подвинулся в сторону, глаза подвинулись туда же! И какие глаза! Мне показалось, что еще секунда — лопнет стекло и мною же созданное чудовище обрушится на меня… Нервы, взвинченные работой, не выдержали и я бросился прочь…

Остальное — вы знаете.

27 июля. Мы неустанно наблюдаем за нашим чудовищем. Оно растет на наших глазах. Своим клювом бассейный жилец слегка напоминает огромного спрута (да и глаза у него не лучше, чем у осьминога, только еще больше и злее). Вчера мы попробовали немного разнообразить его питание и с большими предосторожностями сунули ему в футляр небольшую щучку. Чудовище с молниеносной быстротой накинулось на добычу и мгновенно схватило ее в свой клюв. Такая же участь постигла трехмесячного поросенка — только тот был слишком велик, чтобы его проглотить целиком, поэтому он был высосан многочисленными щупальцами и присосками, помещавшимися в нижней части туловища чудовища — зрелище, от которого мне едва не сделалось дурно…

28 июля. Кажется, мы напрасно сделали вчерашний опыт. Чудовище, попробовав свежей крови, не желает удовлетвориться вегетарианским столом и властно требует новых кровавых жертв. Второй поросенок сегодня был высосан с такой же быстротой, как вчера…

29 июля. Сегодня доктору Ивину зачем-то понадобилось поехать в город. Я остался один — не скажу, чтобы с большим удовольствием. Сторож Захар сюда почти не заглядывает, занятый чисткой клеток и другими хозяйственными работами. Сидя в лаборатории доктора, я погрузился в составление какого-то сложного химического соединения, как вдруг почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Оборачиваюсь — и встречаюсь с глазами чудовища. Теперь оно вылезло и прильнуло к стеклу, заполнив своим массивным телом почти весь стеклянный колпак… Круглые, немигавшие глаза сознательно следили за каждым моим движением… Невольный холодок побежал у меня по спине. Когда вечером доктор вернулся из города, я завел разговор о том, что делать дальше? Животное скоро перерастет свое помещение, сила в нем, наверно, немалая… Что, если лопнет стекло? Но доктор Ивин только рассмеялся в ответ и сказал, что меня постигнет тогда судьба поросенка.

20 августа. Пишу, лежа в больнице.

Трудно писать. Болит левая сломанная рука, болят ожоги на теле. А больше всего болит сердце… Бедный Хрисанф Андреич!

Постараюсь связно рассказать все, как было.