Через тернии к звездам

Открылся близкий вид Фатума и Деи, кометный хвост осколков, тральщики, что трудились неустанными пчелами, сжимая широким кольцом силовых щитов осколки.

Селена величественно шагнула вперед, воздела к Луне руку и тотчас в центре вспыхнула яркая серебристая искорка, разгораясь с каждым мигом сильнее. И чем более ширилось мерцание, тем быстрее глыбы стягивались к центру, устремляясь обратно. Вот заскользили навстречу Фатум и Лея, соприкоснулись, сомкнулись как части единого механизма занимая положенное место. Осколки взвихрились в неистовом верчении, а Селена стояла, простерши к Луне свою длань. Вот стали на места, через трещины виден был удерживающий вместе сребристый свет стягивающий их к центру. Луна вздрогнула, словно запущенное сердце, начала медленное вращение. Сэм всегда был чужд мистики и мистицизма, но сейчас почувствовал желание пасть на колени при виде богини сотворяющей Луну из праха и осколков. Селена обернулась и удовлетворенно улыбнулась:

– Неплохо для человека, Сэм? Да что это с тобой. Встань, я вовсе не богиня, а человек, пусть живу я дольше.

– Но это невозможно… – у Сэма перехватило дыхание – такое под силу лишь богам!

– Даже боги довольствовались уже сотворенным. Это зерно. Зерно, из которого пылевое облако начинает формироваться в планету или даже в звезду. Пройдет какое-то время, прежде чем прорастет оно через породу, срастит воедино расколы. Но вы пока туда не летайте, Сэм. Это опасно даже для нас. Гравитационное поле масс выровняется, расколы заплавятся, но будет это весьма нескоро. Природе на это требуются миллиарды лет, но она не разумна. Разум же покоряет даже время, делая невозможное возможным, а сказочное реальным. В ваших древних легендах говориться о том, что Луна родилась в волнах Великого Потопа. Пусть будет так внове! Влюбленные вновь смогут взирать на ее сребристый лик, а ваши поэты сочинять великие стихи.

Она закрыла глаза и процитировала, воздев руки перед собой и словно паря в серебристой дымке:

Не бродить уж нам ночами,
Хоть душа любви полна,
И по-прежнему лучами
Серебрит простор луна.
Меч сотрет железо ножен,
И душа источит грудь,
Вечный пламень невозможен,
Сердцу нужно отдохнуть.
Пусть влюбленными лучами
Месяц тянется к земле,
Не бродить уж нам ночами
В серебристой лунной мгле.

И хоть Сэм знал эти строки Байрона наизусть, в устах Селены они обрели иное звучание, исполнившись глубокой торжественности лунной ночи. Он застыл очарованный великолепием ее посребренного профиля. Смех ее прозвучал хрустальным колокольчиком в лунном храме:

– Право, Сэм! Видимо лишь преклонение перед чем-либо способно рождать подобные строки! Теперь оставь нас, и пусть волшебство богини в твоих глазах, все же останется тайной, которую не стоит открывать.

Он вышел завороженный ее голосом, звучавшим в нем и, казалось, унесшим покой сердца. Околдованный шел он переходами транспортника не чуя ничего: места, времени, лишь прозрачные серебристые глаза смотрели строго и испытующе. Кто-то звал его, но их тут же отсекал возникший за его спиной Юний:

– Тихо, тихо. Не тревожьте его, он во власти Селены!

Прошло должно быть пару часов, пока внове он смог воспринимать окружающее, реальность. Он помнил как ранил его вид горгоны-Пипетки, притворявшейся Надеждиной, но рядом с чарами Селены она была ничто. Юний улыбался понимающе и мягко. Они и ранее были дружны, но все ж была меж ними некая отстраненность, между атлантом, живущим тысячи лет, и человеком, чей век краток. Но теперь он смотрел на него почти как на ровню, прикоснувшегося к некоей тайне, которую нечасто дано вкусить смертным существам.

– Так любим мы, Сэмюель. Наша любовь отличается от вашей, в ней нет примести тварности, хотя плотское влечение не чуждо и нам, в свой срок. Должно быть так в древних мифах богини нисходили до смертных, даруя им свою любовь и сердце. Пусть лишь на краткий миг, но и земной человек может вкусить этой любви. Ты лишь начал знакомство с нашими богинями, друг мой, и вид первой из них сразил тебя до глубины души. Но пойдем, посмотришь сейчас как другая, грозная и мудрая, снизойдет до твоих земных соратников.

Сэм должно быть вскрикнул, удивленный, а Юний, довольный произведенным эффектом промолвил:

– Я ведь говорил тебе, мы эстеты и ценители прекрасного. А любовь величайшее из возможных искусств, сочетающее и окормляющее все остальные. Ибо все рождается от любви: слово, стих и слог, звучание струны и посвист стали в битве. И сейчас ты увидишь еще одну из богинь, разящую мудростью и мечем.

Глава 04. Эрганэ