Через Сибирь

Если я не ошибаюсь, поскольку разглядеть издалека довольно сложно, эти кряжи состоят из рыхлого материала. Во многих местах заметны следы обвалов и глубокие русла, которые прорыли небольшие ручейки с осыпавшимися берегами. Вокруг только песок да глина. Но я думаю, что это лишь верхний слой, под которым скрываются твёрдые горные породы.

Мы прошли мимо Подкаменной Тунгуски, где начинается «страна золота». Вдоль этой реки по направлению к горам на восток и на юг по восточному берегу Енисея находятся богатейшие золотоносные места Сибири. По словам Востротина, который и сам является владельцем золотых приисков, первый раз золото было найдено вблизи Ангары в 1838 году, а в сороковые годы — ещё дальше к северу. Существует предание, что первые крупинки золота были найдены коренными жителями в зобу у глухаря. И скоро сюда хлынули искатели золота со всей страны, которые стали мыть песок вдоль берегов. Первыми появились жители Урала, а затем уж приехали из Петербурга и других мест России. На одном участке намыли 20 000 пудов золота, на другом — 18 000. То есть всего добыли 38 000 пудов (608 000 килограммов) в указанных мною двух самых богатых на золото районах по Енисею. Половина этого количества была добыта на небольших пространствах по берегам двух узких речушек, текущих к северу и югу от водораздела между рекой Пит и Подкаменной Тунгуской.

Для края открытие золотоносных мест имело свои достоинства и недостатки. Для деревень вдоль Енисея, где добывали золото, конечно, это было дополнительным источником доходов. Кроме того, многие местные жители разбогатели, сами начав добывать золото, а некоторые купили себе прииски. Изменился к лучшему и внешний вид сёл и деревень к югу вдоль Енисея. Однако цены на рабочую силу и продукты резко выросли — и это очень невыгодно для местного населения, живущего к северу от золотых приисков в Туруханском крае. Для жителей тех мест выгода была минимальная. Кроме того, во многих деревнях и сёлах наступила настоящая нужда, поскольку резко подорожали привозимые предметы первой необходимости. Местные же товары остались в прежней цене — за исключением рыбы. Так и получилось, что улучшение жизни в южной части края обернулась резким его ухудшением в северном районе.

Мы начали приближаться к порогам уже ближе к вечеру. Вверх по реке стали встречаться красивые острова, поросшие лесом. Берега их больше походили на хорошо ухоженный парк, в котором лиственные деревья (преимущественно берёза) росли вперемешку с хвойными. Почва же под деревьями была так чиста, что невольно хотелось разглядеть усыпанные песком дорожки для прогулок. Но вот на западном берегу появились скалистые утесы, а затем возникли они и на восточном берегу — из глинистого сланца с белыми прожилками. Гладкие отвесные утёсы с поросшей лесом вершиной напомнили мне родную Норвегию. Прямо посередине Енисея вверх по течению раскинулся скалистый Монастырский остров.

Кряжи по обеим сторонам Енисея сложены, вероятно, из твёрдых пород. Они везде приблизительно одной и той же высоты и находятся, судя по всему, на одной и той же высоте с более северными отрогами, сложенными из рыхлых пород. Кряжи на восточном берегу практически плоские и, с моей точки зрения, показывают тот первоначальный уровень почвы, в котором река прорыла себе русло.

Течение становилось всё сильнее и сильнее после того, как мы обогнули Монастырский остров и стали приближаться вплотную к порогам.

Но вот скалистые берега расступились, и мы увидели устремлявшиеся к нам сверкающие потоки воды, пенящиеся на камнях. Величественное зрелище! Пенилась вода лишь у берегов, а в середине реки скорость течения выравнивала поверхность Енисея, на которой лишь тут и там возникали водовороты и обозначались быстрины. Пароход дрожал от силы натиска Енисея и пробирался вперёд под выступающим лесистым берегом.

Мы использовали обратное течение, насколько это было возможно, но, пройдя Монастырский остров, вынуждены были пойти практически поперёк реки, чтобы достичь маленького острова у противоположного берега. Нас сносило огромной силой течения. Стало смеркаться. Над тёмным лесом по обоим берегам Енисея висели грозные тёмные облака, а под нами неслись с бешеной скоростью массы воды. Невольно чувствовалось, что мы находимся во власти дикой природы.

По другую сторону островка нам удалось попасть в более спокойное течение, но уже скоро мы вновь оказались во власти бурной реки, пока наконец не добрались до противоположного берега.

Вечер выдался на редкость мрачным. На западе собирались грозовые тучи, сквозь которые с трудом пробивался одинокий лучик садящегося солнца. Тёмная вода стремительно неслась мимо нас. Великая сила была заключена в реке!

Выше по течению берега почти смыкались, и река с ещё большим неистовством пробивала себе путь. Мы еле-еле двигались вдоль берега, но вскоре попали в более спокойное течение и прошли большой отрезок реки, а в семь вечера бросили якорь у песчаного островка. На берегу неподалёку горел костёр. Наверное, там остановились на ночлег рыбаки.