Через семь гробов

Впрочем, уже на четвертый день Корневу пришлось снова выставлять угощение — на этот раз только для самых близких товарищей. Ему на погоны прилетело по третьей звездочке и корнет Корнев ушел в прошлое вместе с необидной, но не серьезной кличкой Корн-Корн, а в настоящем остался уже поручик Корнев. Это же совсем другое дело! На эту гулянку зашел даже комэск Мелентьев, ставший майором, но долго не засиделся. Поздравил, выпил рюмочку и оставил подчиненных веселиться без начальственного надзора. Не маленькие, справятся.

Как выяснилось, светлая полоса в жизни на этом не закончилась. В один прекрасный (и правда, прекрасный!) день перед строем полка зачитали высочайший указ об учреждении медалей на гербовой черной с золотом и серебром ленте для всех участников фазанского похода — в серебре для отличившихся и в бронзе для всех прочих. Видимо, угроза со стороны фазанских «демоноборцев» была далеко не только потенциальной, раз уж поход отметили таким образом.

Дальше вновь пошла повседневная служба. Все то же самое, что уже было раньше и что еще много раз будет потом. Периодические вылеты отдельными эскадрильями на проверку сообщений о пиратах в Желтом и Исламском космосе, звеньями и парами на разведку, учебные занятия, тренировочные бои и стрельбы… Корнев так и продолжал летать ведомым у комэска. Это положение начинало его потихоньку нервировать и однажды он попытался выяснить обстановку все у того же Хваткова, уже, кстати, штабс-ротмистра.

— Я так думаю, переформировывать нас будут, — на минуту призадумавшись, ответил Хватков.

— Что так? И как переформировывать?

— Ну ты и сам мог бы заметить, что пополнения не было, — начал Хватков. — После Салафии, сам помнишь, тут же пополнили. А сейчас тянут. Опять же, строители…

— Какие еще строители? — удивился Корнев.

— Обыкновенные, — хмыкнул Хватков. — Аэродромно-строительная рота и сводный отряд Стройкорпуса.[8] А, ты же как раз после разведки отсыпался, когда они прибыли. Сейчас разместились лагерем у Соболевской.

— Так, значит… — задумчиво протянул Корнев.

— Так-так, — кивнул Хватков. — А еще говорят, великий князь возвращается.

— Значит, корпус?

— Молодец, Рома, сообразил. Добывать информацию у начальства ты пока не научился, но анализируешь ее правильно, — подначил Хватков.

— Вроде дивизией пока что справлялись… — медленно проговорил Корнев.

— Ну справлялись, не справлялись — начальству виднее.

— А раз корпус, — не обращая внимания на слова Хваткова, продолжил Корнев, — значит, Дима, ждет нас война, а не просто экспедиция.

— С чего это ты взял?

— А с того, Дима, что ты и сам знаешь — дивизией мы справлялись. Вот и сам подумай, с чем бы мы тут не справились, если будут корпус разворачивать? Что-то посерьезнее Фазана будет. Вот тебе и ответ.

Хватков задумчиво почесал подбородок.

— И где, по-твоему?

— А это уже, как ты сам сказал, начальству виднее.

Разговоры о возвращении на Антонину великого князя Андрея Константиновича оказались пророческими. Вместе с Андреем Константиновичем прибыл штаб пятнадцатого авиакорпуса, а также девятнадцатая штурмовая авиадивизия неполного состава — три штурмовых полка. Впрочем, до штатного состава ее довели тут же, присоединив к ней тринадцатый истребительный полк, изъятый из одиннадцатой истребительной, и таким образом родная дивизия Корнева оказалась приведенной к стандартному штату.

Но истребительных дивизий в новом корпусе предписывалось иметь две, и новую дивизию решено было формировать на базе одиннадцатой. А поскольку на имеющихся аэродромах и так уже ютились вдвое больше машин, чем положено, одиннадцатую истребительную отправили на Престольную, где и планировалось формирование нового соединения. На Антонине прибывшие строители тем временем начали строить новые аэродромы.

На Престольной из каждого полка одиннадцатой истребительной авиадивизии забрали по эскадрилье на формирование полков новой дивизии. Соответственно, старые полки пополнили, кадры основательно перетасовали. Поручик Корнев получил наконец своего ведомого — свежеиспеченного корнета Воронина. Штабс-ротмистр Хватков возглавил вторую эскадрилью, а майор Мелентьев стал заместителем командира полка. Полковник Арефьев так и остался командовать полком — на новую дивизию поставили полковника Николаева, заместителя командира одиннадцатой дивизии. То есть уже и не полковника, а генерал-майора.

Напряженное обучение, слетывание в новом составе, новые условия на новом месте — все это, разумеется, было нелегко. Однако Корнев чувствовал себя отлично. А что, служба, она и есть служба. Да, нелегко, но тебя же в Императорский летный флот не силком притащили, вот и служи.

Глава 7

Неудачно повернувшись на жесткой кровати, Роман в очередной, бессчетный за этот день, раз грязно выругался. Ну мать же твою перемать, вот надо ж было так по-идиотски вляпаться!