Через семь гробов (СИ)

— Каждый день раза по два–три, чтоб их черти взяли. Они захватили большую часть флайеров, и у них откуда-то появилось много пулеметов. Вот и летают, ублюдки. Ну а я вот переделываю в пулеметы старые карабины, благо запас большой.

Корнев пригляделся. Действительно, довольно короткие стволы, крупноватые для обычных пулеметов моторы для подачи патронов, явно самодельные кожуха охлаждения, а еще и куча прикладов и лож, сложенных чуть дальше — все это говорило, что местный умелец дает вторую жизнь именно обычным лучевым карабинам.

— Да понимаю я, что стволы коротковаты, — извиняющимся тоном продолжал Йоханссен. — но зато количеством возьмем. Ну кое–где у нас и нормальные стоят, сняли со сбитых флайеров. Вон, — он кивнул в сторону стоящего чуть дальше верстака, на котором лежали два уже настоящих пулемета, — М648, старье, конечно, но и то пойдет. Хочу из них спарку сделать, чтобы уж наверняка бить, а не только отпугивать.

— А это что за машина? — Корнев ткнул рукой в сторону люксового гравилета.

— Это… — Ларс помрачнел. — Это Кнута Хеллинга флайер. Он на нем на разведку постоянно летал. А тут садился после очередного вылета и не заметил флайер укров. Вот его и подбили. Сам флайер мы сегодня закончим чинить, но вот Кнут надолго отлетался. Ладно, Роман, я работать буду, ты через пару дней приходи, посмотрим, что можно для тебя сделать.

Что ж, больше тут и правда было делать нечего, так что Корнев с Хайди отправились обратно. По дороге им попались люди, бежавшие с носилками, на которых лежала окровавленная женщина. Квартала за три раздавались пулеметные очереди. Понятно… Очередной обстрел с гравилета, причем, похоже, этому выродку удалось улететь безнаказанным. Хайди вцепилась в руку жениха, провожая носилки испуганным взглядом. Уже потом, ночью, когда Роман рассказал невесте о своих планах, она тихо сказала:

— Я буду тебя ждать. И бояться за тебя. Но я понимаю, так надо. Она ведь не старая еще была, та женщина, которую несли… У нее дети, может быть, маленькие… А ее вот так… И нас эти укры хотели взять… Но я просто так тебя не отпущу! — Хайди хитренько улыбнулась, и толком выспаться Корневу в эту ночь не удалось. Впрочем, он в обиде не был.

А вот теперь и сам попал под очередь с укровского гравилета. Ну не попал, слава Богу, но все равно… Ничего, — злорадно подумал Роман, — полетайте пока, перед смертью, говорят, не надышишься.

— Привет, Роман, — недовольно буркнул Йоханссен. — Что-то ты торопишься.

— Привет, Ларс. Я по другому делу. Смотрю, ты эти здоровые пулеметы, — Корнев кивнул в сторону верстака с пулеметами, которые вчера Ларс обозвал М648, — не переделал еще?

— А что?

— Если их на тот флайер поставить, что ты вчера ремонтировал?

— Зачем это?

— У него скорость какая?

— Триста без вопросов. На резком снижении и четыреста можно.

— А у тех, на которых укры летают?

— Ну… — Ларс прикинул, — сто, ну может и сто двадцать. Максимум. А чтобы прицельно стрелять с него, так не больше восьмидесяти. И что с того?

— Ты не понял? — удивился Роман. — На этом, — он показал на гравилет, как там назвал его Ларс? — а, точно, Кнута Хеллинга, — можно искать укров и сбивать их не над городом, а на подступах. И тут эти два ствола сделают больше, чем все остальные. Лучшая защита — это ведь нападение.

— Вот как? А кто на нем летать будет?

— Я и буду. Летчик–истребитель в отставке, если что.

— Ну… — на несколько секунд призадумавшись, Ларс азартно махнул рукой. — Если ты считаешь, что это твоя война, почему бы и нет? Йоран, Хельга! — позвал он работников, копошившихся около машины.

Подошли тот самый викинг и женщина. Красивая, кстати. Чем-то похожа по типажу на Хайди, только значительно крупнее. Вместе они с Йораном смотрелись то ли как брат с сестрой, то ли как идеальная пара.

— Покажи им, как ты собираешься это сделать, — сказал Йоханссен.

Корнев показал. Поняли его не сразу, пришлось рисовать на доске, видимо, ради таких случаев и висевшей на стене, и показывать на натуре, так сказать. Ну, в смысле, на самом гравилете. Йоран с Хельгой наконец сообразили и принялись что-то оживленно обсуждать, перейдя на родной язык. На немецкий он был похож весьма отдаленно, так что Корнев их не понимал. Проблему снял Ларс, вставив пару слов на интерланже, его работники спохватились и тоже перешли на интер.

Работать начали сразу же. И как работать! Любо–дорого было посмотреть, как ловко они управлялись с инструментами — выверенными отточенными движениями, быстро и в то же время невероятно аккуратно. Да, ребята, — подумал Корнев, — если бы вы воевали так же, как и работаете, я бы тут отдыхал.

Прогнав обратно к верстакам с пулеметами молодых ребят, заинтересовавшихся новым делом, Ларс спросил:

— Ты с нашими об этом говорил? Что сказали?

— Честно говоря, нет пока, — спохватился Корнев. — Но, может, так и лучше? Сделаем — проще будет убедить.

— А ты хитрый, — уважительно хмыкнул Ларс. — Но мы сделаем еще лучше. Я сам поговорю. Отцу Кнута скажу, думаю, ему эта идея понравится.