Через семь гробов (СИ)

Чем больше Корнев над всем этим думал, тем сильнее где-то на заднем плане этих размышлений мелькало чувство, что решение совсем рядом, только он почему-то его не видит. Вообще, вся загадка представлялась Корневу не хитро запутанным клубком, а некой сложной конструкцией из детских кубиков, выстроенной так, что нужно вытащить один–единственный кубик, чтобы вся постройка мгновенно развалилась. Почему так? Да потому что слишком уж разнородными представлялись кусочки, из которых собрана эта постройка. Ясно, что каждый в этой преступной группировке знал только то, что ему положено, всей полнотой информации обладал только руководитель, да и то вряд ли, но… Но если тут станет ясным хотя бы что-то, ну, например, зачем похитили Корнева или почему похитили Хайди, а не другую девушку, то ясным станет и все остальное. Потому что сразу будет видно, кто, как и что делал, чтобы план сработал, а дальше — как решение уравнения. Вычел одно известное из другого известного — вот тебе и искомый икс. Ну, понятно, что несколько посложнее, но в том же духе.

Вот и придется теперь искать тот самый кубик. А делиться информацией с Сергеевым — ну что ж, поделимся. В конце концов, возможностей устроить неприятности этим гадам у штабс–ротмистра куда как больше.

Тот самый Сергеев тем временем находился относительно недалеко от Корнева — по меркам космических расстояний, конечно. На одной из окраин Фронтира из гиперпространства вышел приписанный к русскому посольству в Райхе небольшой корабль, поменьше корневского «Чеглока». Его уже ждали — рядом с точкой выхода неподвижно висел тяжелый крейсер «Мурманск». Кораблик выпустил маленький бот, аккуратно подруливший к крейсеру и мастерски совершивший посадку на его летную палубу. И через несколько минут штабс–ротмистр Сергеев (именно штабс–ротмистр, потому что в жандармском мундире со всеми положенными знаками различия и отличия) вошел в откровенно тесноватую каюту где-то глубоко внутри крейсера.

— Здравия желаю, господин полковник!

Поднявшись из-за небольшого стола, навстречу Сергееву вышел высокий ладный офицер в обычном армейском мундире с погонами подполковника Генерального штаба.

— Здравствуйте, ротмистр, — встреча, как и положено, скрепилась рукопожатием. — И без чинов. Только помните, что здесь и сейчас я Павел Дмитриевич, — добавил он, скосив взгляд на левый погон.

— Так точно, Павел Дмитриевич.

Повинуясь приглашающе–повелевающему жесту вернувшегося за стол подполковника, штабс–ротмистр присел на стул с другой стороны стола.

— Итак, Илья Витальевич, вы рассказали Корневу то, что мы с вами посчитали необходимым. Как он отреагировал?

— Как и планировалось — добросовестно впитал всю информацию и никоим образом мне не поверил.

— И что, по–вашему, он предпримет?

— Скорее всего, попытается разыскать Фарадея и спровоцировать его.

— На что?

— На что угодно. Просто попадется Фарадею на глаза и будет смотреть, как тот себя поведет.

— Черт, это ему не на истребителе летать… Негласное прикрытие для Корнева готово?

— Так точно. Наши.

— Так точно, так точно…, — задумчиво повторил подполковник. — Однако же, как опасно, черт возьми, очень–очень опасно…

— У нас же нет выбора, Павел Дмитриевич. Вскрыть эту сеть на Фронтире без Корнева не получится.

— Знаете, Илья Витальевич, а мне эта сеть…, — подполковник выдал несколько выражений, которые заставили бы уважительно хмыкнуть даже боцмана с двадцатилетней выслугой. Суть их в пересказе на литературный язык сводилась к тому, что подполковнику до упомянутой сети никакого дела не было.

— Но, Павел Дмитриевич!..

— Сеть на Фронтире, это, Илья Витальевич, прежде всего ваша забота. А к решению проблемы с утечкой информации из Ариенбурга нас это никак не приближает.

— Но это проблема прежде всего немцев…

— Мне плевать на проблемы немцев. Но у нас из-за этой утечки сорвались уже две операции. Кстати, если помните, во время одного из этих срывов вас чуть не подстрелили. Поэтому вот что. Привлекаем к охране Корнева еще и немцев. Я набросаю письмо для Шрайера, передадите ему как можно скорее, выходить с ним на связь обычным порядком я, сами понимаете, не буду.

Сергеев всем своим видом выразил готовность бежать с письмом к Шрайеру хоть сейчас.

— А чтобы ваш коллега и все наши немецкие друзья работали веселее и активнее, сообщите Шрайеру на словах, что не только мы в курсе их планов насчет Скраггенхольда.

В ответ на удивленное выражение на лице Сергеева подполковник пояснил:

— Фарадей этот отбыл на Скраггенхольд. А днем раньше туда отправился …

Подполковник бросил на стол голоснимок. Сергеев всмотрелся — лицо распространенного на Западе типа, со смесью европеоидных и семитских черт.

— Шрайеру отдайте, — сказал подполковник. — Специальный агент ОРС Бенджамин Аарон Голдберг. На данный момент начальник над Фарадеем, ну по линии ОРС, понятно, а не Интерпола. Прикрытие Корнева я уже этими портретами обеспечил, пусть немцы сделают то же самое.