Через семь гробов 2 (СИ)

Ого, почти сорок минут говорил! Ну, справедливости ради, это был не просто отчет, а со сделанными предварительными выводами и прогнозами, перечнем крайне желательных, на взгляд Корнева, действий, запросом необходимых ему сведений и все это с должной аргументацией. На славу постарался, нечего сказать, аж сам себе позавидовал. Вот теперь хорошо было бы, чтобы и любимая жена вернулась.

Глава 20

Что ни говори, исправно работающая техника — это ужасно интересно. Ну, если вдуматься, конечно. Работает какое-нибудь такое изделие, облегчает людям жизнь, большинство пользователей тем и ограничивается, не вдаваясь в подробности, как и почему оно работает. А вот если была бы возможность заглянуть внутрь… Завораживающая картина открылась бы нашим глазам. Можно было бы долго любоваться, насколько четко, ритмично и неуклонно в своей выверенной неотвратимости движутся и взаимодействуют детали, нас охватило бы преклонение перед мощью разума, придумавшего этот механизм и вдохнувшего жизнь в мертвое бездушное железо.

С электронными приборами все сложнее. Но если бы мы могли проникнуть взглядом в целую вселенную, где вместо звезд и планет электроны и ионы, нас бы ожидало зрелище столь же восхитительное.

Вот и Роман Корнев, будь у него сейчас такая возможность, мог бы видеть, как надиктованное им сообщение в недрах коммуникатора преобразуется в набор цифр, как под воздействием запустившейся программы цифры в этом наборе меняют свои места, как потом зашифрованная цифровая запись сжимается и наконец уходит в эфир. А если бы вместе с проникновением в глубины микромира Корнев имел бы дар видеть на космические расстояния, так бы и проследил весь путь перемещения его мыслей, выраженных сначала живым, великим и могучим русским языком, а затем, хоть и совершенно неживым, но никак не менее великим и могучим языком цифр, вплоть до конечного получателя.

Получатель, подполковник Отдельного корпуса жандармов Лозинцев, посмотрев, кто именно заставил настойчиво пищать его коммуникатор, недовольно хмыкнул и проворчал что-то нелестное о привычке отправителя обращаться к нему напрямую, минуя промежуточную инстанцию в лице ротмистра Сергеева, однако тут же запустил прослушивание сообщения. Запустил, как положено, предварительно включив защищенный режим, хотя и находился в кабинете один.

Прослушав запись рапорта штабс-ротмистра Корнева, подполковник до невозможности грубо, хотя и с известной витиеватостью, выругался, затем вывел сообщение на объемный экран в текстовом режиме, поскольку относился к людям, лучше воспринимающим информацию при чтении, а не на слух. Читал он медленно, по нескольку раз перечитывая отдельные фрагменты, и реакцию его на читаемый текст вполне можно было посчитать слишком эмоциональной для человека такого возраста и положения. Но, раз уж кроме него, никто больше в кабинете не присутствовал, то господин подполковник вполне мог себе позволить не только усмехаться, ругаться, кривить губы или морщить лоб, но даже иногда присвистывать, а то и вовсе держать рот раскрытым от удивления целых две секунды.

Потратив еще несколько минут на переваривание полученной информации, Лозинцев начал действовать. Для начала он надиктовал адъютанту приказ для ротмистра Сергеева и озадачил порученца немедленно этот приказ отправить. Отныне и до особого распоряжения для Сергеева становились приоритетными ответы на любые запросы штабс-ротмистра Корнева. Более того, Сергеев должен был немедленно переправить на Корел имевшуюся в его распоряжении резервную спецгруппу из пятерых опытных агентов. Одновременно русскому вице-консулу на Кореле (а на самом деле жандармскому штабс-ротмистру) Филидису был отправлен приказ подготовить базу для размещения этой самой спецгруппы, а также поставлена задача обеспечивать ее работу.

Затем подполковник потратил часа три на составление двух документов, используя текст отчета штабс-ротмистра Корнева и кое-какие собственные мысли, буквально только что пришедшие ему в голову, после чего спустя недолгое время положил тот из документов, который по объему был поменьше, на стол своего непосредственного начальника в Отдельном корпусе жандармов — генерал-майора Гудеева. Генерал Гудеев, ознакомившись с рапортом, нажал на доступные ему рычаги влияния в сложном механизме взаимодействия отечественных спецслужб, и в тот же день, хотя и ближе к его концу, подполковник Лозинцев, переодевшись в мундир офицера Генерального штаба и именуясь уже подполковником Фоминым, явился в здание Главного разведуправления Генштаба пред светлые очи генерал-лейтенанта Николаева. Генералу Николаеву на стол лег другой составленный Лозинцевым-Фоминым документ, который по объему был значительно побольше. А раз документ побольше, то и воздействие его на начальство оказалось посильнее.