Через семь границ

Водитель не отрицал и такой возможности, и мы поехали. К сожалению, как он, так и другой его пассажир на переднем сиденье, не говорили по-английски, а знали только несколько расхожих слов.

— Табриз? — переспросил водитель.

— Табриз.

Обернувшись ко мне, водитель показал пять пальцев и произнёс магическое слово «доллар», давая возможность понять, что перевозка меня в Тебриз обойдётся в пять долларов. «Блин, опять не понял!» — подумал я, и повторил, что денег у меня не имеется.

Некоторое время прошло в молчании. Наконец, осознав мою тайную сущность, другой пассажир, сидевший на переднем сиденье, обернулся ко мне, сделал страшное лицо и спросил:

— Джюю? юю?

Он спрашивал, еврей ли я.

— No, Russia, Россия, student, — отвечал я с поспешностью. Иранцы временно успокоились, но водитель надежды на деньги не оставлял.

По дороге подсадили ещё одного «автостопщика». Он, к счастью, слегка понимал по-английски и перевёл водителю моё нежелание платить деньги. Вскоре, впрочем, «англоговорящий» человек заплатил и вышел, а его место занял другой автостопщик.

Так, уже в наступающей темноте, мы и прибыли в иранский городок Меренде — на полпути от Джульфы до Тебриза, ярко освещённый огнями магазинчиков, фарами машин и рекламами на местном языке.

Проехав по улицам Меренде, машина остановилась у высоких железных ворот какого-то дома. Все вышли из машины, вышел и я, размышляя, поедут ли они дальше в Тебриз или нет. Наконец, из ворот вышли два человека, один из которых оказался англоговорящим, а другой (якобы) «русскоговорящим», однако он знал мало слов и говорил только: «Мой жена Азербайджан». Сии мудрецы были вызваны для перевода.

Англоговорящий молодой человек оказался вполне нормальным человеком; он не только понял мою безденежность и объяснил её водителю, но и отвёл меня в какую-то харчевню, накормил, а также вписал в маленький мерендский отель. Машина же дальше не шла — водитель был из Меренде.

— Все люди должны помогать друг другу, — сказал он, — иранцы, американцы, русские, все. Переночуешь здесь, а завтра поедешь в Тебриз.

Наступила ночь.

28 августа, четверг

Я проснулся в маленькой комнатке на втором этаже занюханного отеля в иранском городке Меренде. В отеле было всего несколько комнат; все они располагались на втором этаже, там же находились отдельные удобства, а на первом этаже была харчевня. Как только я спустился вниз, хозяин (азербайджанского вида старик, знающий шесть или семь русских слов), увидев меня проснувшимся, предложил еду и чай. Я отказался, ссылаясь на безденежность, но меня всё равно накормили. По телевизору шли иранские новости, бородатые люди что-то говорили умное. В Иране не так много людей с бородой, ибо борода у них — вроде галстука, «официальный предмет». Носят бороду политики, ортодоксальные исламисты и немногие другие. Позавтракал, отдал ключ от номера, получил свой паспорт (который вечером сдал) и, поблагодарив хозяина, отправился в мир.

Город Меренде жил своей обычной жизнью. В каждом доме на первом этаже была лавка, магазин, гостиница или харчевня. Торговцы составляли, по-моему, половину населения города. Торговали и вне домов — кто имел столик, кто разложил товар на клеёнке прямо на мостовой: носки, дыни, одежда, мясо и прочее. Машин было много, западного производства и очень старые. На некоторых зданиях висели портреты бородатого человека — это аятолла Хомейни, основатель Исламской Республики Иран. Вдоль улиц по канавам-арыкам стекала мутная вода. Радуясь своему попаданию в Иран, я пошёл искать обмен валюты, чтобы обменять 10 долларов из имеющихся у меня 25. Курс был неизвестен, обменные пункты не попадались. Наконец, попалось здание какого-то банка — со стёклами и зеркалами.

— Можно ли здесь обменять 10 долларов? — спросил я. К счастью, сотрудники банка понимали английский язык.

Сотрудники банка посовещались и ответили, что можно, и предложили 4500 риалов за доллар. Я согласился.

Обменяли мне очень быстро — из кармана в карман. Я ещё удивился, почему деньги не кладут в кассу, не выписывают чек и проч. Потом только я понял сущность явлений. Оказывается, государственный курс доллара — 3000 риалов (по этому курсу доллар должны принимать в любом банке), но так никто никогда не меняет, так как он невыгодный. На рынке обыкновенно можно получить от 4400 до 4700 риалов за доллар, но делается это тайно. Сотрудники банка, исходно предполагая, что за 3000 риалов никто доллар не отдаст, обменяли мне по слегка заниженному курсу и были довольны.

Наполнив карман разноцветными купюрами с изображениями имама Хомейни, я направился на трассу — к выезду из города.

* * *

Следующий водитель легковушки, пожилой дяденька, едущий в Тебриз с двумя тётеньками, тоже оказался деньгопросящим. Впрочем, его пожелание денег было не так сильно выражено, как в предыдущих случаях. Он проявил даже некоторое знание английского языка и мировой политики.

— Russia. Russia, perestroika, a?

— Yes, perestroika, — отвечал я.

— Russia… Gorbachev live?

— Live, — отвечал я.