Через горизонт

— Ты так думаешь? Я ведь никогда не замечал за собой таких способностей к действию.

— У тебя просто не было возможности их проявить как следует. Это еще раз доказывает, что Мастера сделали правильный выбор.

— Ладно, хватить делать мне комплементы, давай отправляться.

— Куда?

— Как это куда? Вперед, к звездам. Ты забыл, я там еще и не был.

И мы отправились.

И началась волшебная сказка странствий.

Я упивался своими новыми возможностями. И куда нас только не заносило, и чего я только не насмотрелся в этом безбрежном звездном мире.

Я видел миры, скованные могучими льдами и где тысячи лет царила страшная стужа, убивая все живое; безжизненные газовые миры, где над поверхностью танцевали только вихри и протуберанцы. Я ужасался мирам, охваченным вечным пламенем пожаров, где казалось, горело все: и земля, и воздух, а после оставался пустынный безжизненный мир. Я видел мертвые, покрытые седым пеплом, солнца, где цивилизации играли с огнем, а потом в нем сгорали. Я видел планеты ласковых морей и бушующих океанов, молодые, рождающиеся миры вулканов и катаклизмов, и миры старые, умирающие, на которых оставались, пережившие все живое и обратившиеся в прах, загадочные руины, окутанные запахом смерти. И тогда эхо далеких веков тысячелетним гулом отдавалось у меня в голове.

Попадалось на нашем пути и нечто совершенно загадочное и необъяснимое. Почти в самом начале нашего звездного путешествия мы встретили абсолютно пустынный мир, над которым простиралась бескрайняя цепочка ажурных мостов. Выглядело это очень странно: прекрасные, сказочные мосты и мостики, а внизу — оранжевого цвета вода, такие же маленькие оранжевые водопады, плеск волн, — и никого. Тишина, наполненная неясными голосами, шепотом и непонятной тревогой, и нигде ни одной живой души, только бескрайние водные пространства, в которых долгими ночами отражаются вечность и звезды. Мне так хотелось решить эту загадку, я даже подумал было обратиться к Лидингу за помощью, мне почему-то казалось, что это его родной мир, но потом передумал — должны же в мире оставаться какие-то неразгаданные тайны, которые будут манить к себе вечно.

А однажды я вообще столкнулся с совершенно непонятным для меня, да и для Лео тоже, явлением. На одной из планет созвездия Гидры на высоком холме, на берегу огромного океана взметнулся вверх одинокий дом, или нечто, похожее на высотный, этажей этак в триста, дом или башню. Высоко-высоко, на самом его верху, горели ярким алым огнем многочисленные окна, которые отсюда, снизу, казались просто небольшими щелями. Я опрометью бросился к нему, но странное дело, сколько мы не пытались приблизиться к нему, он так и оставался совершенно недостижимым для нас, не приблизившись и на метр. Лео говорил мне, что-то по поводу проекции других миров, но я тогда так ничего и не понял. Пришлось нам так пока и уйти ни с чем, но я дал себе слово, что еще обязательно вернусь сюда, чтобы познакомиться с теми, кто жил в этом странном доме.

А еще я помню одну планету, на которой стояли одни единственные, огромные, просто-таки гигантские, бронзовые врата, которые никуда не вели. И все. И опять никого и ничего, похоже, что одиночество в моде во вселенной. Никаких городов, никаких следов цивилизации, никаких развалин, абсолютно никого на всей планете, никаких больше следов разумной деятельности. Кто их сюда притащил, с какой целью поставил и куда делся потом сам, непонятно. Правда, врата были красивые, покрытые непонятной, очень сложной вязью то ли узоров, то ли письмен. Настоящее произведение искусств неизвестных мастеров. Я безмолвно стоял перед ними и ломал голову: "Ну кто и, главное, зачем их сюда притащил, для каких странных целей, и куда потом все делись". И уже тогда в мою голову закралась мысль о создании этакого межзвездного музея, куда бы собирались вот такие оставшиеся, "бесхозные", затерянные в пространстве и времени, маленькие кусочки исчезнувших культур.

А потом, словно драгоценный дар, в руки мои упала планета, в которую я влюбился с первого взгляда.

Я никогда не забуду то первое потрясение, которое испытал, когда впервые увидел над собой ее небо.

Я побывал уже на многих планетах и мирах, давно потерял счет им и видел разные миры: и более прекрасные, и более странные, грозные и добрые, но эта…, эта была первой и, как первая любовь, при воспоминании о которой так щемит сердце, всегда будет первой…

Мы стояли на высоком холме, по колено в мягкой шелковистой траве, а высоко-высоко, в вечернем розово-фиолетовом небе плыли сразу три полупризрачных луны. Одна из них, огромный опаловый шар, закрывала почти треть небосвода, две другие, были гораздо меньшими земной Луны и казались просто призрачными голубоватыми елочными игрушками. Кое-где на небе уже стали появляться первые звезды, а высоко, почти в самом зените, нестерпимым блеском сияла неведомая мне близкая звезда.