Черепаховый суп

Но я так и не уснул.

62. Сустейн

Утро было хмурое. Оно шифровалось под камень скал, сливаясь с ними, словно та самая пресловутая Капанта, а может, выползало из складок горной породы. Утро пропиталось бесцветностью, как простыня потом. Я подошел к окну и долго смотрел вверх. Никакого намека на то, что в сплошном облачном покрывале прячется солнце. Наоборот, стало казаться, что над головой – асфальтовая твердь, которая подсвечивается снизу прожектором с закопченным стеклом. Тогда я опустил голову вниз и в скудном сером свете разглядел под окном несколько темно-коричневых пятен.

– Доброе утро, – невесело сказал Сабж.

– Куда уж добрее, – кивнул я, не оглядываясь.

– Давай кого-нибудь срочно сожрем.

– Давай. Пока никто не сожрал нас.

Ели мы без аппетита, молча, замирая при каждом звуке снаружи. Было жутко, и каждый кусок норовил застрять в глотке.

* * *

– Сабж, мы же не можем сидеть тут до скончания века, правильно?

– Угу.

– И воды нам не хватит надолго. Так?

– Угу. Что предлагаешь, Макс?

– Я?

– А почему нет? Что предлагаешь?

– Ну... Хрен знает.

Пустые картонные тарелки тлели в маленьком костерке, который я на скорую руку соорудил из остатков дров. Приготовить на нем завтрак не удалось, так что он служил для нас скорее чем-то вроде арт-объекта. Сабж сидел спиной к окну и вяло, без аппетита дожевывал мясо.

– Макс, – он вытянул из кармана кисет, посмотрел на него с сомнением и убрал обратно, – скажи, вот ты же очень начитанный, да?

– В смысле?

– Ну, в смысле, ты много читаешь. И вообще неглупый, да?

– Ну, хрен знает. Наверное.

– Так почему же ты на большинство вопросов отвечаешь: «Хрен знает»? – впервые за все время нашего с Сабжем общения я услышал в его голосе раздражение.

Резкий и краткий, как удар электрошоком, порыв ветра влетел в окно и взвил огонь костерка в последнем судорожном рывке. И тут же все стихло.

– Ну понимаешь, я читал много как раз для того, чтобы со спокойной совестью отвечать на любой вопрос: «Хрен знает». Такое объяснение пойдет?

– Ага, понимаю: «Он настолько хороший художник, что может позволить себе рисовать плохо».

– Но к чему ты это спросил?

– Хрен знает. Давай собираться.

Я удивленно уставился на Сабжа. Складывалось ощущение, что у парня напрочь отшибло инстинкт самосохранения.

– А Капанта?

– Я видел ее.

– Ты же сказал, что не можешь ее видеть.

– Когда она двигается быстро – могу. Она нырнула в подвал за какой-то крысой. Как раз, когда ты разводил костер. Думаю, в ближайшее время она не вылезет.

У бесцветного утра был один плюс – воздух стал таким прохладным и влажным, что пить совсем не хотелось. Мы обвешались флягами, как рождественская елка гирляндами. Кроме того, я тащил здоровенную канистру с водой, к которой мы приделали ремни на манер ранца. Ноша была неудобной, но зато – я это проверил – в случае необходимости ее было легко скинуть.

Мы вышли. Сабж торопился, как никогда прежде. Он то и дело закатывал глаза, но ни разу не остановился. Дважды с широкой и, на первый взгляд, вполне проходимой дороги он сворачивал на какие-то сомнительные тропинки, зажатые в скалах, как закладка в книге. Некоторые из них были такими узкими, что мне приходилось снимать с плеч канистру и передвигаться боком. Когда в одном из совсем уж узких проходов мы едва не застряли, я не выдержал:

– Сабж, я много раз ходил через Дракона. Зачем ты ведешь меня этими крысиными ходами? Там что, от дороги вообще ни хрена не осталось?

– С дорогой все нормально, – ответил Сабж, явно думая о чем-то своем.

– Не понял.

– Купи словарь.

Сабж наконец остановился. Мы оказались в странном колодце, образовавшемся на перекрестке нескольких ущелий, расходящихся британским флагом.

– Боже, храни королеву, – сказал Сабж, усаживаясь на камни. – А мы будем ждать.

– Чего?

– Когда я опять замечу Капанту.

Я медленно повернулся к Проводнику. Он отвернулся, сел на землю и начал преувеличенно тщательно перешнуровывать ботинки.

– Ты же сказал, что Капанта ушла в пещеры.

– Я наврал. Просто известно, что эта тварь, наевшись, отсыпается. Когда мы вышли, она спала. Потом почуяла нас и проснулась. Я видел, как она рванула за нами. А еще заметил, как осыпаются камни по краям дороги. Капанта – не маленькая, Макс, это факт. Именно поэтому мы два часа ползали по ущельям. По самым, мать их, узким.

– Погоди... Ты провел нас, там, у Глаза...

– Ну да. Понимаешь, я не хотел, чтоб ты начал палить. Тогда бы Капанта нас точно накрыла. А так, пока она спала, мы смогли уйти довольно далеко. Но дальше нам ущельями не пройти. И Капанта сидит впереди, прямо на дороге. До нее – метров двести, по крайней мере, до того места, где я ее последний раз заметил. Думаю, она затаилась и ждет нас.

– И...

– И если ты не станешь меня отвлекать, я постараюсь сделать так, чтоб она дождалась кого-нибудь другого. А ты готовься, скоро придется стрелять.

Я стоял, онемев от возмущения. Хотелось взять дробовик за ствол и со всей дури вбить голову Проводника в плечи. Но ведь он был прав, вот в чем фишка.