Череп в холодильнике

– Понятия не имею, – честно ответил Ричард. – Когда я уходил, то его еще не было.

– Как долго продлился ваш визит? – еще холоднее спросил Фарлей.

А вот теперь Ричард замялся. Он молчал так долго, что я решила, будто ответа не последует вовсе.

– Да что вы пристали к моему мальчику?! – неожиданно взвилась от возмущения баронесса Эмилия. Капризно притопнула ногой. – Я ведь уже созналась в убийстве сына! По-моему, после этого вы обязаны арестовать меня и оставить в покое мою семью.

– За сегодняшний день это уже второе признание в убийстве, – устало проговорил Фарлей. – Я не поверил первому. Увы, не склонен верить и второму.

– Но это правда! – В голосе Эмилии теперь слышались отчетливые истерические нотки. – Естественно, я не утверждаю, будто сделала это сама. Я наняла человека. Ну вы понимаете. С моими деньгами мне это было нетрудно.

– И с чего вдруг вы решили расправиться со своим единственным сыном? – спросил Фарлей.

Правда, при этом он не смотрел на баронессу. Стало быть, действительно не верит ей, а обдумывает сказанное Ричардом.

– Потому что он позорил семью. – Эмилия фыркнула. – По-моему, это очевидно!

– Он начал позорить семью далеко не вчера, – с плохо скрытой насмешкой возразил Фарлей. – Странно, что только теперь вас это настолько возмутило.

– Какая разница! – досадливо воскликнула баронесса, явно недовольная все новыми и новыми аргументами со стороны дознавателя. – Я признаюсь в убийстве. Разве вам этого мало?

– В данном случае – мало, – твердо сказал Фарлей. Сделал паузу и чуть мягче добавил: – Баронесса, я понимаю ваше желание защитить семью от моего ненужного и назойливого внимания. Однако поймите и вы меня. Совершено преступление. И я обязан найти убийцу. Настоящего убийцу. Говоря откровенно, я восхищаюсь вашим благородством. Но преступник должен понести наказание. И мне совершенно неважно, по каким причинам он убил вашего сына. Не в моей власти наказание выбирать. Главное для меня – найти его и предать в руки правосудия.

Я тяжело вздохнула. Какая проникновенная речь! Но самое страшное, что она имеет непосредственное отношение и ко мне. Я ведь тоже преступница и убийца. Вряд ли Фарлея заинтересуют причины, по которым я расправилась с Ульрихом. А следовательно, не стоит и надеяться, что он проявит хоть какое-нибудь снисхождение ко мне.

Быть может, сбежать? Прямо сейчас, когда собравшиеся слишком заняты разговором? Магических наручников на мне больше нет. Плечо, конечно, еще ноет. Но я не сомневалась, что сумею добраться до города. А там – ищи ветра в поле. Точнее, одну шуструю девицу на просторах страны.

Это была здравая идея. Очень здравая и очень своевременная. Я принялась тихонько пятиться, отступая все дальше и дальше в глубь коридора. Выскользну из дома через заднее крыльцо. Никто ничего не заметит. Ричарда, правда, жалко. Неужели его обвинят в убийстве отца?

– Не беспокойся, бабушка, – в этот момент подал голос Ричард. – Не стоит брать на себя мою гипотетическую вину, поскольку ее не существует. У меня есть алиби, господин дознаватель. Твердое и неопровержимое. Я хранил молчание прежде, потому что не хотел… – Кашлянул и с явным усилием завершил: – В общем, не говорите Агате! Пожалуйста!

– Что именно я не должен ей рассказывать? – прохладно переспросил Фарлей.

Я остановилась, не в силах совладать с любопытством. Самой интересно, что же скрывает от меня Ричард! Выслушаю его признание и немедленно сбегу.

– Практически всю ночь я провел с одной девушкой, – с усилием выдавил из себя Ричард.

– Вашей любовницей? – уточнил зачем-то Фарлей.

– Нет. – Ричард аж хрюкнул от возмущения. – У меня нет любовницы. Это… В общем…

– Ты ходил в бордель! – радостно заключил за него Альвин и препротивно заулыбался. – Ну, братец! Не ожидал от тебя такого. А еще поборник морали и нравственности. Слышала, матушка, в чем твой любимчик признался? А то все уши мне прожужжала. Мол, Ричард не такой. Он такой же сын своего отца, как и я. Кровь, как говорится, не водица. От ослицы не родятся единороги.

От ослицы не родятся единороги? Я с трудом сдержала смешок. Забавное сравнение, но в чем-то, несомненно, верное.

– Нет, Альвин, в том-то и дело, что я в борделе ни с кем не спал, – раздраженно отозвался Ричард. – Там есть одна… м‑м‑м… девушка. Я, наверное, считаюсь ее постоянным клиентом. Но самое смешное заключается в том, что я воспользовался ее, так сказать, профессиональными услугами лишь однажды – несколько лет назад, когда открылась вся эта история с Магдаллой и моим отцом. А потом мы в некотором смысле подружились. И в наши последующие встречи занимались лишь разговорами. Точнее, разговаривал как раз я, а она выслушивала меня и утешала.

– Верится с трудом, – скептически произнес Фарлей. – Обычно в бордель ходят не для того, чтобы вести душеспасительные беседы.

– Поэтому я и помалкивал об этом, – признался Ричард. – Но это была даже не главная причина.