Череп в холодильнике

Я неторопливо обошла гостиную. Заглянула за плотные бархатные гардины, почти готовая застать там спрятавшегося слугу. Но нет, комната была совершенно пуста.

Муки любопытства стали настолько невыносимыми, что у меня нестерпимо зачесались кончики пальцев.

Ай, да была не была!

И я стремительными прыжками вернулась к сумке. Трясущимися от нетерпения руками рванула завязки, распустив их. При этом постоянно прислушивалась – не спускается ли кто-нибудь по лестнице, не раздастся ли рядом торжествующее восклицание Ричарда, поймавшего меня на горячем.

Но было по-прежнему тихо. И, замерев от собственной смелости, я заглянула в недра сумки.

Правда, тут же отшатнулась, прижав ко рту ладонь, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.

Потому что из тьмы на меня ощерился в знакомом оскале человеческий череп. Наверное, тот же самый, что я прежде обнаружила на кухне Ричарда. Ну или в противном случае придется признать, что в его квартире – настоящий склад костей.

И что все это значит?

Я не успела как следует поразмыслить по этому поводу, как услышала какой-то шум. Кто-то негромко напевал, спускаясь по лестнице.

Я мгновенно затянула завязки сумки и отбежала в противоположный конец комнаты. Невидящим взглядом уставилась в окно, чувствуя, каким невыносимым огнем пылают мои уши. Пытаясь отвлечься от стыда за свой недостойный поступок, я прислушалась к песенке, и мои брови сами собой поползли на лоб.

– Раз, два, Вертон заберет тебя, – напевал кто-то мелодичным женским голосом. – Три-четыре, закрывайте дверь в квартире. Пять-шесть, Вертон хочет всех вас съесть. Семь-восемь, он придет сегодня в гости. Девять, десять, никогда не спите… Никогда не спи, Магдалла!

Последняя строчка явно выбивалась из ритма. Впрочем, весь этот стишок оказался слишком далек от поэтического совершенства. Было понятно, что поющая сочинила его сама, неумело подобрав рифму.

А через миг и она сама предстала перед моими глазами.

Невысокую худенькую девушку можно было назвать настоящей красавицей. Аккуратный вздернутый носик, серые глаза, а темные блестящие волосы водопадом падали на плечи. Но впечатление портила поистине болезненная худоба. Стального цвета платье висело на ней, словно на вешалке. Скулы так опасно выпирали, что казалось, будто вот-вот прорвут кожу. Поистине – череп, обтянутый кожей!

От этого сравнения я невольно вспомнила о содержимом сумки Ричарда и поморщилась. Пока одни тайны и ни единой отгадки.

Незнакомка даже не удивилась, увидев меня. Она лишь вопросительно изогнула тонкую бровь, молчаливо предлагая мне представиться.

– Здравствуйте, соболезную вашей утрате! – выпалила я уже отрепетированную речь.

– Утрате? – Девушка презрительно фыркнула. – Не стоит. Я никогда не была более счастливой, чем сегодня.

Н‑да, домочадцы просто обожали барона Вертона, как я погляжу.

– Меня зовут Агата Веррий, – представилась я. – Я приехала сюда…

– Я в курсе… – Незнакомка взмахнула рукой, оборвав мои дальнейшие объяснения. – Вы – младший компаньон в агентстве магического сыска, которое организовал Ричард. Наслышана о вас.

Наслышана обо мне?

Даже не знаю, радоваться или огорчаться сему факту. Потому как я понятия не имею, кто передо мной. Но, сдается, догадываюсь.

– Магдалла? – предположила я. – Магдалла Маер, если быть точной?

– Неужели Ричард рассказывал обо мне? – искренне удивилась девушка.

На ее худом изможденном лице неожиданно засветилась такая радость, что мне стало неловко обманывать ее надежды. Думаю, она сильно расстроится, если узнает, что я не подозревала о ее существовании вплоть до вчерашнего вечера. Поэтому я лишь неопределенно пожала плечами.

– Как он? – продолжила расспрашивать меня Магдалла. – С ним все в порядке?

– Да вроде бы на здоровье не жалуется, – уклончиво проговорила я. – Кстати, а вы, случайно, не видели его?

Но Магдалла сделала вид, будто не услышала моего вопроса. А скорее всего – и впрямь пропустила его мимо ушей, захваченная водоворотом собственных эмоций.

Она страдальчески заломила тоненькие ручки. Замерла в напряженной позе, и глубокая вертикальная морщина разломила ее переносицу.

– Ричард, – чуть слышно прошептала она. – О, Ричард! Если бы я все могла исправить!

И первая крупная слезинка сорвалась с ее ресниц и покатилась вниз.

Сказать, что в этот момент я чувствовала себя неуютно, – значит ничего не сказать. Вот влипла так влипла! Даже в самом страшном кошмаре я не могла себе представить, что буду вынуждена утешать невесту Ричарда.