Череп со стрелой

Приручение курточек было лишь одной из Вадюшиных граней. Он всегда был такой. Еще в школе мучительно гонялся за оригинальностью. Спал в шкафу на полке, писал домашку невидимыми чернилами и ужасно страдал, когда вынужден был делать нечто обыденное, например ехать в школу на трамвае.

Приласкав курточку, Вадюша погладил заодно и схему (вдруг ей будет обидно?), а затем загородил ее упитанной спинкой.

— Где с 59-го троллейбуса можно пересесть на 19-й? Ну, быстро! Три, два, один!

В памяти у Рины вяло шевельнулось и сразу задремало какое-то недоученное знание. Прочие младшие шныры, размазавшиеся по единственной большой аудитории, попытались подглядеть, однако неспортивной спины Вадюши с лихвой хватало, чтобы прятать самое важное.

— Не трогаем русалок, и Интернет тоже не терзаем своей тупостью! Подсказываю! 59-й идет от улицы Генерала Глаголева до метро «Сокол», а 19-й — от Крылатского до метро «Сокол». Улавливаете мою гениальную мысль?

Влад Ганич втянул ноздрями воздух, однако гениальную мысль Вадюши упустил и уловил лишь подгоревшую рыбу Суповны. Определить, что рыба подгорела, самой Суповне мешал насморк. Гоша же и кухонная Надя, имея большой опыт, молчали в тряпочку. Если сказать — последствия будут ужасные. Суповна решит, что это намек на то, что она плохо готовит. А раз плохо готовит, то она больше не нужна. Берегись, зыло! Добро берет топор!

— Ну? Кто знает? Я же подсказал! — потерял терпение Вадюша.

— Метро «Сокол»! — брякнул Кирилл. Он поддался на провокацию, не сообразив, что это слишком просто. Не стоит заглатывать наживку, которая так и просит, чтобы ее сожрали.

Вадюша, умиляясь, всплеснул ручками:

— Блестяще! Поздравьте юное дарование от моего имени!

Макар, под партой чистивший ногти выкидным ножом, зажал нож коленями и два раза вяло хлопнул в ладоши. Остальные от поздравлений воздержались: чувствовали, что что-то тут не так. Личико Вадюши становилось все злораднее, ноздри раздувались, верхняя губа отползала к носу, превращая попугайчика в бешеного кролика.

— Мало того что дарование пересело с нуля на ноль, потому что нельзя пересесть с троллейбусов, отправляющихся из одной точки, на этой точке!.. Мало того! Но это дарование еще и глушанули топориком где-то в районе дач художников! А почему? Кто знает почему?

На этот раз никто не высунулся, поскольку педагогический подход Вадюши подразумевал всеобщее тотальное незнание на фоне единственной звезды.

— А вот почему! На троллейбусном кольце у «Сокола» есть такое малю-у-усенькое… — губы Вадюши сладко вытянулись в трубочку, — зданьице пошленькой гражданской архитектуры. Приятно оно тем, что на втором этаже в стену вмурован эльб. Думаю, строителям не хватило других материалов. Ха-ха! Эльб довольно старенький и вялый, но на всякого появившегося рядом шныра доносит моментально. Так что с 19-го троллейбуса вас ссадят не позже «Октябрьского Поля» или, возможно, еще у эстакады через железную дорогу.

— Так где можно пересесть? — спросил Кирюша.

Вадюша закатил глазки, приготовившись воскликнуть нечто вроде «O tempora! O mores!», но тут карман курточки у него завибрировал, а с ним вместе вздрогнул и сам Вадюша. Достав телефон, он быстро написал кому-то сообщение и моментально проверил баланс. Вадюша вечно проверял баланс после каждого расхода. Он был возвышенный гений, которого плоть прибивала к земле. Молотком прибивала. По макушке. Метровыми гвоздями. Проверит баланс — и потом долго бубнит, что вот было 144,08 р., а теперь 141,99 р., и куда делись 3,91 р., одним эльбам ведомо.

— Так о чем мы говорили? Ах да, троллейбусы! Пересесть можно где угодно до остановки «Институт связи». Там маршруты расходятся. Собственно, только это и требовалось озвучить, — рассеянно сказал Вадюша и опять схватился за карман.

Шныры понимающе заулыбались. У Вадюши где-то в другом городе была девушка, с которой он переписывался сообщениями. Девушка, хотя ни разу в жизни не видела Вадюшу живьем, постоянно желала знать, что он делает. Раз десять в день минимум. Не потерялся ли он в большом городе? Не съело ли его выползшее из метрополитена чудовище? Не увела ли коварная конкурентка?

Рине всегда было любопытно, что Вадюша ей отвечает. Неужели пишет правду: «Не волнуйся, дорогая! Я занимаюсь опытами по нейтрализации боевой магии» или «Все в порядке, зайчик! Химичу с противоядиями и злюсь, что никто не хочет травиться, чтобы их проверить»! Но если не пишет правду, тогда получается, что он ей врет? А врать Вадюша очень даже может. Скажем, в соцсети, в которой девушка с ним и познакомилась, он вывесил такую удачную фотографию себя любимого, что Рина сама влюбилась бы в Вадюшу, если бы не видела его живьем двести пятьдесят раз в день.

— В общем, плохо, господа! Шныр, не знающий Москвы, равно как и других крупных городов, где у нас есть кое-какие закладки, — это смертник. Причем знать их надо буквально до подворотни!

— Но есть же компьютерные карты! — заявила Рина.