Череп Шерлока Холмса

Смотритель поправил пенсне.

— Но… — он вдруг замолчал, потом растерянно повернулся к нам. — Действительно, такое впечатление, что кто-то перевернул их вверх ногами… И на них отсутствуют регистрационные номера.

— То есть никакого отношения к подлинным древностям они не имеют? — подхватил мой друг торжествующе. — Очень хорошо. В таком случае… — он снял со стенда подозрительные таблички и разломил их с такой легкостью, словно это были обыкновенные сухари.

— Что вы делаете?! — с ужасом вскричал смотритель. Но тут же замолк, увидев среди глиняных обломков мелко исписанные листки тонкой бумаги.

— Вот, дорогой Ватсон, позвольте вручить вам исчезнувшие бумаги господина Раковски, — с некоторой торжественностью в голосе заявил Холмс.

— Как вы догадались? — спросил я уже после того, как мы покинули музей. — Как вам пришло в голову искать среди табличек? И почему вы решили, что именно эти три — фальшивые?

— Все очень просто, — ответил мой друг. — Как я уже объяснял, музей, в котором работал смотрителем покойный изобретатель, — идеальное место для сокрытия документов от чужих глаз. Спрятать же документы можно было лишь там, где существует достаточно много предметов, похожих друг на друга. В данном случае такими предметами явились клинописные таблички ассирийских царей — на стенде их несколько десятков. Я обратил внимание, что в первом ряду табличек больше, чем в остальных четырех. Кто-то чуть сдвинул бывшие там ранее и поместил еще три таблички, чуть отличавшиеся по цвету от прочих. К тому же Раковски повесил их вверх ногами — это видно по рисункам, на них нацарапанным. Как видите, мое предположение оказалось верным. Теперь осталось завезти документы Майкрофту.

* * *

Мы с Холмсом уютно устроились у камина, и я приготовился дослушать, наконец, окончание рассказа о его давних приключениях, так неожиданно напомнивших о себе сейчас, двадцать лет спустя. Однако, похоже, Холмс чего-то ждал. Он неторопливо раскурил трубку, потом принес мне и себе по стаканчику бренди. Чтобы начать разговор, я завел беседу на тему, которая, как знал Холмс, интересовала меня больше всего — о медицине.

— После вашего путешествия в Тибет прошло уже более двадцати лет, — сказал я, — однако последствия тяжелого ранения в руку, нанесенного вам полковником Мораном, совершенно не сказываются. Насколько оправданны слухи о чудодейственной тибетской медицине, которые доходят до наших краев?

Холмс усмехнулся:

— И правда, Ватсон, руку мне чудесно вылечили. А тибетская медицина — это настоящее чудо природы. Средний монах, окончивший врачебный факультет в монастыре, может по пульсу определять сотни болезней, знает правила использования тысяч веществ, которые имеются у него под рукой. Впрочем, среди них есть и достаточно экзотические, которые даже для Тибета представляют большую редкость. Только учтите, мой дорогой доктор, опыт тибетского врача не всегда применим к среднему англичанину. Организм тибетского жителя сформирован при вечном холоде и постоянной нехватке кислорода. Кстати, Ватсон, тамошние врачи всегда затруднялись определять проблемы моего здоровья по пульсу — ведь сердце мое в условиях высокогорья работало с непривычной для него нагрузкой. К тому же действие трав, составляющих основу тибетской медицины, зависит даже от того, где именно эти травы собраны. Ведь они произрастают на определенных видах почвы, а минеральный состав почвы Тибета не таков, как в остальных уголках земли. Я думаю, Ватсон, что все дело в микроскопических добавках. Что уже говорить об уникальных животных, части которых также использует тибетский врач!

— Так что же, — разочарованно спросил я, — от вековой мудрости тибетской медицины нет нам никакой пользы?

— Пока у нас нет надежного сообщения с Тибетом, пока мы не можем доставлять оттуда подлинные тибетские лекарства, — нет, — решительно ответил Холмс. — Но даже в таком случае мы не уверены, что они всегда будут помогать.

Внизу настойчиво зазвенел дверной колокольчик.

— Кого это несет в такую погоду? — раздраженно спросил я. Мне не хотелось вылезать из-под теплого пледа. — Не иначе, молодому инспектору из Скотланд-Ярда не терпится закрыть это дело, и он явился оформить все бумаги.

— Мистер Холмс, к вам какие-то восточные монахи! — как громом поразил меня голос вошедшей в комнату миссис Хадсон.

Значит, далекие тибетские тени пришли за черепом моего друга! Я выскользнул из-под пледа и рванулся к себе в комнату на второй этаж за верным армейским револьвером. Однако, спустившись, я услышал в гостиной спокойный разговор. Пригнувшись на лестнице, я заметил в комнате трех азиатов (тибетцев, как я сейчас понимал). С их ряс текло, а высокие шапки они сняли и поставили прямо на ковер, обнажив выбритые головы.

— Знакомьтесь, господа, это мой друг доктор Ватсон, — представил меня Холмс. Монахи пробормотали что-то в знак приветствия на ломаном английском. Разумеется, никто не сказал, что читал мои рассказы и восхищен ими.