Череп мутанта

По краю изувеченной двери побежала новая дорожка светящихся отверстий. Я стоял с другой стороны и воспользовался моментом, чтобы ударить йогой ниже ручки. Хрустнуло, но замок удержался. Пулевые отверстия устремились ко мне, патроны в рожке закончились, выстрелы смолкли, и я врезал снова. Покореженная, изрешеченная как сито дверь развалилась на куски. Шацкин выстрелил еще дважды и бросился к светлому проему. Возможно, ему было видно сквозь разбитую дверь, что там, внутри. Он не успел добежать – снова загрохотал автомат, но за секунду до этого толстяк рухнул на бетон и остаток пути проехал на пузе. Он врезался в обломки двери плешивой макушкой и влетел внутрь вместе с кусками створки. Выставив ПМ, я выстрелил наугад. Шацкин тоже открыл огонь, потом прекратил вжимать спусковой крючок. Автомат не отвечал, и я рискнул заглянуть.

* * *

Квадратная комната была по периметру уставлена металлическими шкафами, дверцы некоторых оказались распахнуты, в центре стоял стол, на нем светилось нечто похожее на электрический светильник. Еще в углу валялись матрас, груды темного тряпья, какие-то ящики, картонные коробки, пол был завален бумагами. Но я не глядел по сторонам – на столе влажно поблескивали стволы автоматов, пять штук. Показалась рука Хурылева – он спрятался позади стола и теперь нащупывал оружие. Я выстрелил, рука исчезла.

Я еще успел подумать, что для такого большого босса парень трусоват, но выяснилось, что рука, шарящая по столу, была отвлекающим маневром – Хурылев выкатился из-за прикрытия с автоматом в руках и тут же начал стрелять. Я отпрянул, пули выбили бетонную крошку из стены. В грохот автомата вплелся треск пистолетных выстрелов. А потом пальба стихла.

Длинно застонал на полу Шацкин, я бросился внутрь, перепрыгнул через распростертого за порогом толстяка и остановился. Хурылев лежал, откинув руку, палец замер на спусковом крючке. Теперь я рассмотрел, что он палил по нам из ТРс-301.

Шацкин снова застонал. Краем глаза я видел, что под ним расплывается темная лужа; старший следователь зажимал рану на плече. Как бы там ни было, стрелял он отлично, две пули угодили Хурылеву в грудь, но я все это увидел мельком – взгляд был прикован к светильнику на столе. Не обычный абажур – череп. Крупный, не симметричный, странной формы… череп какого-то мутанта. Породу я определить не мог, но это был хищник, зубы выглядели очень зловеще. Под костяным сводом вспыхивал свет – не электрический. Цвета я не мог определить наверняка, но яркие вспышки следовали одна за другой, с неравными интервалами, лучи вырывались сквозь глазницы и между челюстей.

Хурылев лежал неподвижно, кровь толчками выплескивалась из отверстий в груди. Вдруг он резко сел. За оружие хвататься этот живучий гад уже не пробовал, но я разглядел в его руке плоскую черную коробку с кнопкой. Наверное, кнопка была красная. Терпеть не могу всяких коробок с кнопками, если кнопки имеют хотя бы теоретическую возможность оказаться красными. Вот и эту коробку я сразу невзлюбил, поэтому вскинул ПМ и выпустил остаток обоймы, целясь в руку Хурылева. С такого расстояния не промазал – пуля угодила в запястье, Хурылев выронил коробку, зато другой рукой потянулся к винтовке. У меня патроны закончились, зато успел перезарядить оружие Шацкин.

Я почти заворожено глядел, как Хурылев медленно-медленно тянется к прикладу автоматической винтовки, а пистолетные пули входят в его тело. Они ложились кучно, в левую сторону груди, всякий раз из раны выплескивалась темная струйка, пиджак сделался мокрым, блестящим от крови… Сидящий на полу странный человек дергался, но даже выпущенные в упор пули не могли его свалить.

Последнюю Шацкин всадил ему в лоб, и тут наконец хозяин Ремжелдора завалился на спину. Пальцы скребли бетонный пол, оставляя темные полосы. Я подскочил и отшвырнул ТРс-301 ногой, но Хурылев, окровавленный, с дыркой посередине лба и закатившимися глазами, продолжал шевелиться. Только теперь я осознал, что происходит, – и вот тут-то стало страшно. Прежде у меня не было времени испугаться, а теперь… Особенно жутко выглядело залитое кровью лицо Хурылева с бельмами вместо глаз. Я схватил со стола «Калашников» и раздробил очередью руку мутанта.

– В лицо не стреляй, – бросил старший следователь, едва стих грохот «калаша», – нам его еще на опознание…

Дядя Сережа опустился на пол рядом с раненым Шацкиным, помог сесть и стащить пиджак с пробитого плеча. Я, шурша устилающими пол бумагами, подошел к столу, отыскал среди оружия пакет бинтов и бросил дяде. Тот поймал, а я двинулся вдоль металлических шкафов. Некоторые были заперты, а те, что открыты, – большей частью пусты. В комнате хранили запас консервов, несколько армейских аптечек, еще я нашел патроны и пару бутылок водки. Кое-что из сталкерского снаряжения, рюкзаки, спецконтейнеры, прибор ночного видения, ноутбук в потертом исцарапанном корпусе… Ничего особенного, ничего такого, что могло бы объяснить происходящее. Я возвратился к столу и склонился над черепом.