Череп колдуна

- Я не осмеливаюсь вслух называть его имя, - сказал Ялкан, - но это был именно он. Теперь он снова станет правителем, как только будет выполнено все, что нужно. И тогда он призовет колдовство, которое будет сильнее всего, что было прежде. Эти немые создания... - он указал на шагающих мертвых стражников, - по сравнению с тем, что будет, - ничто. Все умершие, их призраки, восстанут и будут служить ему. Больше того, древние великие военные машины, которые когда-то выкатились из города, чтобы стереть в порошок всех его врагов... он восстановит их своим умением и магией. И они выйдут снова, машины, которые убивают и не требуют ни единого воина, чтобы управлять ими, и которые жгут неприятеля огнем... Будут у него и другие слуги, существа, которых боятся все владетельные вриколы, лежащие в своих ямах под землей.

Глаза Ялкана дико горели. Оуэн взглянул на него и похолодел.

- А зачем? - спросил он. - Такому могущественному властителю... для чего ему так вооружаться?

- Зачем? - Ялкан сверкнул глазами. - Да потому что только целый мир людей и может прокормить голодных вриколов, беспомощно лежащих сейчас под землей. Потому что там, за горами, много двуногого скота, которым они будут кормиться вечно!

А перед ними, поднимаясь на высоких сваях, уходила вверх широкая лестница, ведущая к обрамленному колоннами зданию, напоминавшему пирамиду. На ступенях в молчаливом ожидании стояли люди в темных одеждах, и бледные, изможденные лица их были обращены к Оуэну. Люди ждали.

Ялкан поднялся на ступеньку, повернулся и обратился к путникам:

- Войти можешь только ты сам, Оуэн из Маррдейла. Твои спутники останутся здесь, как и я. Наш закон запрещает простым людям входить в храм. Ты один имеешь право внести... то, что у тебя в мешке. Вынь его и внеси туда открыто, - Ялкан замолчал, и губы его крепко сжались, - или возьми этот прекрасный топор, который у тебя на плече, и покончи с двойной жизнью этого древнего ужаса прямо сейчас, если у тебя хватит мужества. Если бы я смел или если бы мог, я сейчас сделал бы это. То, что ты сейчас собираешься сделать, обречет человечество на неизбывную смерть и рабство.

Ялкан стоял с белым лицом, высоко подняв голову и держась за рукоять меча, будто ожидая... что его что-то поразит.

И удар не заставил себя ждать. Глаза воина широко раскрылись, он покачнулся, колени его медленно подогнулись. Брякнув оружием, он упал к ногам путников мертвым.

- Похоже, в этом городе нельзя высказывать подобные мысли, - заметил Кайтай, глядя на лежащее у ног тело.

Звонкий женский смех раздался неожиданно, как бы из пустоты.

- Старина Ялкан будет отлично смотреться в рядах стражи, которой он раньше командовал, - послышался серебристый ласковый голос. - Поднимись, Ялкан, и иди к тем, кто поможет твоей болтливой голове сохраниться подольше.

Тело медленно зашевелилось и село. Затем встало на ноги, поглядело пустыми глазами и тихо двинулось прочь, шагая так же окостенело, как и другие мертвые воины. Оно подошло к какому-то зданию в конце улицы и исчезло в нем.

- Я всегда боялась, что мой Ялкан держит про себя эти мысли, - вновь послышался голос. - Я выпила его жизнь, и теперь тело его еще долго будет охранять меня, прежде чем распадется в прах. А твою жизнь я не смею тронуть, рыжебородый с топором, хотя твоя жизненная сила возбуждает во мне большую жажду. - Переливчатый смех раздался снова, и Оуэн ощутил как бы легкое прикосновение холодных пальцев к лицу.

Он сжал челюсти и вгляделся в прозрачный воздух.

- Я узнал этот голос, - сказал он. - Скажи, невидимка, не называют ли тебя иногда Ринель?

- Ого, это существо меня знает! - воскликнул голос. - Послушай, умник, как ты узнал мое имя? Мы ведь никогда не встречались.

- Просто знаю, - коротко отвечал Оуэн.

- Ну что ж... мы скоро встретимся снова. До свидания и спасибо за Ялкана... - Голос стал тише и исчез.

- Я думала, эти создания не убивают при дневном свете, - задумчиво сказала Зельза.

- Похоже, нет правила без исключений, - ответил Оуэн. - К тому же мы ведь в их царстве.

- Тогда иди и делай, что обязался, - оборвала его Зельза, потемнев лицом, - даже если этот несчастный глупец был прав и ты принесешь этим проклятие всему человеческому роду.

- Я дал слово, - упрямо повторил Оуэн. - К тому же... хоть он и великий волшебник, но я не думаю, что дело тут в нем одном. В древние времена существовали великие тираны, но человечество пережило их. Человек свободен, пока готов сражаться, и становится рабом, если сложит оружие при жизни. Мне не верится, что это приведет к столь жутким последствиям, но... если все это правда, нам останется только сражаться.

Кайтай содрогнулся.

- Ты уже говорил... у нас нет выбора. Иди, друг, и постарайся вернуться живым.

Оуэн осторожно снял мешок с седла и вытащил квадратную черную шкатулку, держа ее двумя руками. Сейчас она была намного тяжелее прежнего и стала горячей. Казалось, в ней бурлит какая-то новая, удивительная жизнь. Оуэн поглядел на нее и легонько постучал по крышке.

- Не забудь свое обещание, чародей, - сказал он. - Пошли.