Череп Бухгалтера

«Значит, неделя», подумал я. Этого времени должно быть достаточно, чтобы собрать урожай.

- А что насчет Хамбера?

Террини встал, вытирая кровь с пальца.

- Ну, - многозначительно сказал он. – Похоже, что есть некая подозрительная связь между моим старым другом Тару и Мургией. Пойдем, послушаем, что она нам расскажет.

Мы вышли из комнаты с вокс-аппаратом и закрыли за собой дверь.

- Перин, мы тут где-нибудь сможем поговорить с Мургией, не привлекая внимания? – спросил Террини.

- Есть помещения в подвале.

- Покажи.

Перин привел нас в кладовую, полную мешков с зерном. В ней же оказались две арестантские камеры.

- Мы запираем в них пьяных, - сказал надсмотрщик.

В одной камере оказалось узкое окно под потолком и три стула. Койки в ней не было, но был матрас с одеялом в углу.

- Хорошо, - сказал Террини. – Приведите ее.

Снаружи солнце было в зените. Все тени словно спрятались от яркого света, и жара была удушливой. Мургия сидела в своей пивоварне, обмахиваясь фартуком, когда мы вошли.

Она слышала тревогу снаружи, и спросила:

- Он мертв?

Я не видел смысла это скрывать.

- Да. И мы хотим поговорить с тобой об этом.

Она уронила угол фартука.

- Почему?

- Террини скажет тебе.

- Тогда я лучше это выключу, - она подошла к одному из котлов и выключила огонь под ним. – Могу я поговорить с моей дочерью?

- Нет, - сказал я.

Мы вывели ее из пивоварни. Она пыталась поговорить с нами, но мы не стали поддерживать разговор.

Когда мы поднялись по ступеням административного блока, Мургия остановилась у двери.

- Внутрь? – спросила она.

Я кивнул.

Она замедлилась, и я подтолкнул ее вперед. Когда мы вошли в атриум, она снова остановилась.

- Вниз по ступеням, - сказал я.

Она пошла впереди нас, и где-то на полпути начала паниковать. Повернувшись, она вдруг попыталась проскочить мимо нас. Она была сильной женщиной. Перин и я схватили ее и потащили вниз. Она сопротивлялась на каждом дюйме пути в подвал. Мы вспотели, когда все-таки втащили ее в камеру.

Там ее ждал Террини. Он закрыл дверь камеры, а мы усадили Мургию на стул.

Она поняла, что сопротивляться бесполезно, и села неподвижно.

- Пивоварка, - обратился к ней Террини. – Скажи мне, за что ты была приговорена к рабству?

- Я… совершила ошибку, - сказала она. – Но с тех пор я много работала. Я верно служу Императору.

Террини хмыкнул, повернувшись к ней.

- Верно служишь?

Она кивнула.

- Расскажи, почему Тару освободил тебя?

Она пожала плечами.

- Я много работала, - повторила она. – Я очистилась.

- Очистилась от чего?

Она запнулась на мгновение, стараясь подыскать ответ. Террини подошел ближе, склонился к ней и сказал:

- Подумай о себе как о пациенте. Внутри тебя рак, который пожирает тебя. Только я могу спасти тебя. Я хирург. Я могу вырезать опухоль. Но если ты не скажешь мне правду, это будет трудно. Мне придется искать ее. Ты не захочешь этого. Будет больно. Пациент обычно умирает.

Она вздрогнула при этих словах и кивнула, но ничего не сказала.

Террини улыбнулся.

- Слушай. Это будет легче, если ты предположишь, что я уже знаю правду. Потому что я все равно найду ее. Итак, начнем снова. За что тебя отправили сюда? И главное, почему тебя не расстреляли?

- Я… я была с ребенком, - сказала она.

- До того, или после того, как тебя арестовали?

- До того.

- И твой ребенок…?

- Агафа.

- Она странное дитя.

- Она хорошая девушка.

- И кто ее отец?

Мургия покраснела.

- Это Тару?

- Нет, - сказала она.

- Ты лжешь.

Она промолчала, сжав губы.

- Это так ты получила свободу?

- Нет!

Террини, помолчав, сказал:

- Я знал Тару. Мы служили вместе. Это он спас тебя от казни, не так ли? И он умер через два месяца после того, как освободил тебя. Ты имеешь к этому отношение?

- Нет, сэр! Я оплакивала его. Мы все скорбели по нему. Он был хорошим человеком.

- Вот как?

Последовала долгая пауза. Мургия явно что-то скрывала, но Террини был настроен решительно.

- И теперь ты пивоварка…

- Я служу Императору как могу, - ответила она.

- Я только что говорил с Эверсити. Ты была преступницей, не так ли? Довольно глупо назначать варить пиво женщину, виновную в торговле наркотиками.

Мургия промолчала.

- Ты знаешь, почему Тару был направлен сюда?

Она покачала головой, но слегка покраснела, и в ее глазах мелькнула неуверенность.

Террини достал из кармана кожаный мешочек, взял листок бумаги, аккуратно насыпал на него сушеные листья лхо и свернул сигарету.

Все это он делал нарочито не спеша, демонстрируя полную уверенность. Достав зажигалку, он включил ее большим пальцем и прикурил. Глубоко затянувшись, он склонился вперед и выдохнул струю дыма.

- Ты не знаешь, почему его направили сюда?

Она покачала головой.

- Правда?

Она упрямо посмотрела на него.

- Я не знаю.

Террини еще раз глубоко затянулся, и, уронив окурок на пол, раздавил его ботинком.

- Ты лжешь, - повторил он.

Конечно, я видел этот процесс и раньше – и много раз видел его с тех пор. Но в первый раз он разворачивался прямо передо мной: виновный думал, сколько можно рассказать следователю, и надеялся вывернуться с помощью лжи.

- Я не знаю, о чем вы говорите.