Чердынец

— А почему мне не сказал ничего? — заведующая казалась раздраженной.

— Да откуда я мог знать, будут делать этот душ или нет? Директор мог и забыть о разговоре, рукой махнуть, да и все — что она так злится-то, что в этом плохого?

— Вот все всё лучше меня тут знают! Без меня тут все решают! — Вера Пална махнула рукой и ушла в склад.

Мужики потоптались, с интересом прислушиваясь к нашей перепалке:

— Так где будем душ-то городить?!

— Щас, минуту — я заскочил на склад, — Вера Павловна! Вы мужикам покажите, где думаете душ лучше поставить, им же тоже сделать нужно и доложить!

Вредная тетка даже не повернулась ко мне от окна!

— Вера Пална! Ну давайте Вы успокоитесь, и просто покажите, где этот душ не будет Вам мешать!

— Да куда хотят — туда пусть и ставят этот душ! Мне он вовсе не нужен! Без меня придумали, вот сами и решайте! — та-а-ак, выходит тётку «закусило», хреново.

— Вера Пална! Вы сейчас злитесь, а потому — поступаете неправильно. Вот послушайте — душ все-таки нужен! Вы сами об этом знаете — и Вам здесь работать, да и приходящие женщины только рады будут! Что раньше не сделали — ну не знаю, не подумали просто! А сейчас Никифоров уже дал указание — сделать! И сделают! Только потом мужики скажут, что Вере Палне было наплевать и на душ, и на указание директора. Нехорошо может получится, нехорошо!

Было видно, что с этой стороны вредная тетка вопрос не рассматривала. Получать «пилюлю» от директора, судя по всему — не хотелось.

— Та-а-ак… Ладно! Пойдем посмотрим, куда его там ставить! — она прошла мимо меня на выход.

Совместными раздумьями определили место для душа. Да оно и сразу определялось само — в промежуток между зданием и сараем. Там и по месту — хватит вполне, и мешать — не будет, и не так приметно — в глаза не бросается!

Уже на следующий день новый, пахнущий свежими досками душ стоял на своем месте. Я еще пробежался до электроцеха, выклянчил банку кузбаслака, и выкрасил емкость в черный цвет.

— Юра! А зачем ты его покрасил? — Светусик явно переживала за меня по поводу размолвки с заведующей, тем более Катька уже прошлась по моим «умственным способностям» и моему носу «который суёт, куда не просят!».

Я чуть придвинулся к ней, видя, что Катька зашла за угол:

— Видишь ли, красавица, черный цвет — он же солнечные лучи лучше притягивает! Бак нагревается быстрее, и вода в нем — тоже! — я еще чуть придвинулся к Светке.

— Тьфу, блин! Ну — это-то я и сама знала! — Светка оценила взглядом расстояние между нами, — Чё это ты ко мне подкрадываешься?!

— Ты, душа моя, настолько красива, что — не могу удержаться! Так тянет к тебе — толи поцеловать, толи — укусить! — я щелкнул зубами возле ушка девушки. Но запах от нее — какой приятный!

— Целоваться он вздумал! — протянула насмешливо Светка, — тоже мне, жених нашелся, малолетний!

И оттолкнула меня! Вот этого я не ожидал — потянувшись к ней и так-то равновесие слабо удерживал. От толчка завалился назад, и очень чувствительно ударился обо что-то копчиком! Бля-я-я-я! Больно же! Потирая ушибленную часть тела, я свалил, пока Катерина не вернулась — та только добавить может!

Сашка Крестик все эти дни — то приходил на работу, то не приходил. Да лучше бы не приходил — нытье его уже надоело, если честно. Вера Павловна ругалась и обещала, что ничего он по итогу не получит, такой работник!

Как бы тяжело не было, работа потихоньку продвигалась, уже и гряды сделаны и посажены, и капуста — высажена. Сейчас, пока зелень не подрастет — только полив.

И таки — да!!! Я нашел время, сбегал до сосёнок, где закончилась «трагедия» с налетом в стиле «Чикаго»! Сначала осматривался, проглядывал вдоль и поперек, не видно ли меня? не идет ли кто по посадке? Тут и тропинка-то всего одна, и ходят по ней редко — только кто на стройку телевышки ходит. Там, в основном, людей подвозят на автобусах и машинах. Но, тем ни менее, пробегал же тут в августе «любитель повышать свой личный рейтинг среди пацанов за чужой счет»? Точнее — будет пробегать! Вот только — ни хрена ему уже не обломится: ни газировки, ни ирисок, ни булочек! Ибо — я нашел их! Деньги, то есть!

И как я и предполагал — была там не одна пачка пятирублевок, а целых — три пачки! Пачка пятирублевок, пачка трешек, и пачка однорублевых купюр! Итого — девятьсот рублей! Очень неплохо, очень!!! Так сказать — стартовый капитал!

Правда, нервов сгорело — мама, не горюй! И пока искал, и пока шел домой! Да и сейчас еще каждый день подмывает желание — залезть в стайку, посмотреть под стрехой, стропилиной, то есть! Деды же крышу починили добротно и только что, так что туда вряд ли кто в ближайшее время полезет, но нервишки — пошаливают. Некоторые купюры пришлось взять в дом, разложить по учебникам — очень уж мокрые были и скрученные. Теперь приходится каждый раз складывать учебники в этажерку — ну как кому придет в голову мысль, проверить, чему там учат в школе! А так — очень уж к порядку меня тянет — это все бабушкин пример! Ага! Все прибрал, все спрятал!